Ты — любовь (Уэдсли) - страница 77

Смит, констебль, который находился в распоряжении Твайна, подошел к столу.

— Вы можете идти завтракать, — сказал Твайн. Он слышал, как тяжелые ровные шаги констебля мерно прозвучали по тихой улице и замерли в отдалении.

Наконец, отойдя от тела и приготовившись писать протокол, Твайн сказал:

— Говорят, что в наше время нет истинной преданности! А это же что?


— Дикки ранен! — повторила Пенси, широко раскрыв свои большие глаза, — его почти убил какой-то противный маленький человек, который потом покончил с собой! О, как ужасно, как страшно.

Она села на кровати — у нее был удивительно привлекательный вид, а ее мать молча думала, что Пенси несколько странно отнеслась к такому известию. Сама она была очень потрясена и взволнована, но Пенси, казалось, была больше удивлена, чем обеспокоена или огорчена. Она совсем не была подавлена горем и отчаянием, как это было бы вполне естественно для девушки, жених которой так опасно ранен.

Внезапно Пенси вся зарделась и низко опустила голову.

Она призналась себе в том, чего бы никогда не решилась сказать кому бы то ни было, и эта правда заставила ее мучительно покраснеть от стыда.

Теперь — да, именно теперь, она не должна больше встречаться с Борисом, теперь, как бы ей ни хотелось этого, она не может порвать с Дикки.

Она была безумно влюблена в Бориса. Сейчас, когда она знала, что не может поговорить с Дикки, не может вернуть ему слово, только сейчас она поняла, что не любит его, что ее сердце целиком принадлежит Борису, что все ее существо дышит им, что она не может без него жить.

Подняв голову, она сказала матери:

— Мне тяжело об этом говорить, дорогая. Я встану и сейчас же пойду к Дикки.

Она быстро оделась, не сказав ни слова своей горничной, и отправилась одна на Сент-Джемс-сквер. В сквере она встретила Бориса, который прогуливался с таким видом, точно весь мир был у его ног, и он был самым счастливым человеком на земле.

Пенси издали заметила возвышающуюся над всеми фигуру и сразу поняла, сердце подсказало ей, что это Борис.

Она взглянула на него, освещенного лучами утреннего солнца, и дрожь настоящего обожания пронизала ее. Он был таким красивым, крепким, молодым и жизнерадостным. Его серая шляпа съехала на затылок, в петличку темно-синего костюма была воткнута маленькая роза, а изящный голубой галстук как нельзя лучше подходил к его глазам.

Когда он заметил Пенси, его лицо засияло радостью. Почти бегом он направился к ней и крепко сжал ее руки.

— Вы! О, как хорошо, какое необыкновенное счастье встретить вас в такой час одну! Я пойду с вами повсюду, куда бы вы ни шли, и проведу с вами все утро, а потом мы позавтракаем вместе в любом ресторане, какой вы выберете. И, знаете, Пенси, вы прекраснее самого прекрасного цветка во всей вселенной! Пожалуйста, не думайте уверять меня, что я не должен говорить вам этого, потому что я должен это сказать! Ведь это правда.