Наташка явно перегибала палку, но мешать ей выглядело делом опасным.
Алена решительно протянула руку к хлебнице и, вытащив назад свой кусок хлеба, демонстративно от него откусила.
Обе хозяйки молчали. Одна из них светилась добродушием и безумием. Вторая просто сверкала благородным осмысленным негодованием, забыв о своих прямых обязанностях. Улучив момент, Наина ловко цапнула заварочный чайничек, который Наташка от волнения рановато выставила на общий стол, и опрокинула его содержимое в тарелку Дульсинее, приговаривая:
– Чай? Кофе?
Мы и ахнуть не успели, как заварка вышла из берегов, лужей растеклась по столу, ручейком стекла на бежевое платье сиделки и, отфильтровавшись, успокоилась на полу. Дульсинея взвизгнула и вскочила – заварка была горячей, платье – красивым и, увы, испорченным. Схватив какую-то тряпку, Наташка метнулась к пострадавшей и мигом задрала платье по самое некуда, сунув подол ей в руки. Взгляду открылись длинные белые в мелкий голубой цветочек панталоны, вид которых портила все та же заварка. Мы деликатно отвернулись. Не долго думая, Наталья подцепила сверкающую панталонами Дульсинею под руку и потащила ее переодеваться, наказав нам немедленно устранить последствия чаелития. И глаз не спускать с прелестной озорницы!
Вернулись они не очень скоро и в добром расположении духа. Обе! Наина Андреевна сидела спокойно и дожевывала последний листочек салата из моей тарелки. Остальные уже были пусты.
– Ну, и что сидим? – миролюбиво спросила подруга, занимая свое место у кухонного стола.
– Спасибо. Все было очень вкусно, – поблагодарила Аленка, дожевывая третий кусок хлеба.
– Ир, иди разберись с курицей. Не люблю это печальное мероприятие. Кулинарный шедевр на глазах становится неопределенной кучей кусков. Она, кстати, опять остыла, – расстроилась Наташка.
– Ничто не вечно под луной, – пробубнила я, покорно вставая с места и направляясь на подмогу.
– Включая собственный покой! – сквозь зубы процедила дочь, с усилием отнимая у Наины солонку.
Как нельзя вовремя ей пришла на помощь Дульсинея, в два прыжка одолевшая расстояние от холодильника до стола и шлепнувшая старушку по рукам. Та, прекратив сопротивление, отдала солонку, но тут же схватила свою тарелку и запустила ее в угол.
– Летающая тарелка!!! – ахнула Аленка, взирая на осколки и машинально посыпая стол солью.
– Кушать подано! – поторопилась заявить я, устанавливая блюдо с курицей на стол.
Во взгляде Наины появились блуждающие хищные огоньки. Цепкая ручка метнулась к блюду, но промахнулась. Я лихо оттащила его в сторону, не зная, можно ли кормить прелестницу жареными костями. Ее глаза с огромной скоростью захлопали ресницами. Губы растянулись в мечтательной улыбке: