– Да-а-а…
Сердце мое сжалось от нехорошего предчувствия, руки, наоборот разжались. Зря я поторопилась отнести чашки в мойку. И всего-то два шага оставалось. Наташка охнула и юркнула за совком и веником, а я, бессмысленно изучая дело своих разжавшихся рук, ждала неприятного продолжения.
– Она умерла. Сегодня ночью…
Мой сверхаккуратный, на уровне ненормального педантизма, муж даже не обратил внимания на мою оплошность! У него всего-навсего слетел с ноги мой шлепанец, да и то самопроизвольно.
– Первая ступень отошла! – тихонько буркнула оглянувшаяся на шлепок Наташка. – Эта Лопухова не иначе как перед смертью успела вас с Димкой удочерить. Иначе с чего бы тебе колотить посуду?
– Ну так за нее же просила Красковская. Все подробности потом, – шепнула я, хватая салатницу. Надо было срочно занять чем-нибудь руки. Опять. – Дима, иди я тебя покормлю. Потом отдохнешь и…
– Она завещала мне свой дом вместе с участком земли и находящимся там имуществом.
Я не сразу поняла, почему осколки салатницы и ее содержимое тоже валяются на плитках пола. Взгрустнулось о дрели. Пожалуй, днем в кабинете было спокойнее. И чего я сорвалась раньше времени?
– Дурацкая посудина! Памятник марксизму-ленинизму. Никогда мне не нравилась, – проворчала Наташка, привычно вооружаясь веником и совком. – Впрочем, на все это можно посмотреть и с другой стороны: посуда бьется к счастью. Будем считать, что оно наконец-то привалило. Ир, что с тобой, а? Дим! Ты не знаешь, что с твоей женой? Хотя, где уж тебе… А с тобой-то что? Блин!!! И что ж это такое со мной?
Пытаясь привлечь внимание Дмитрия Николаевича к странному поведению жены, Наталья не очень удачно взмахнула веником. Как потом выяснилось, я сосредоточенно заполняла водой поставленную на пол кастрюлю. Якобы для компота. Оно бы и ничего, только воду из крана наливала столовой ложкой да одна кастрюля недавно приготовленного компота с приоткрытой крышкой уже остывала на столе. Собственно говоря, мне было все равно, что делать, лишь бы руки были заняты. Голова жила своей самостоятельной жизнью, и в ней гуляли не самые оптимистичные предположения.
Одного взгляда на Димку Наталье оказалось достаточно, чтобы понять: а ему вообще наплевать на компот и процесс его приготовления. Откинувшись головой к Аленкиному легкому пальто, он мирно дремал, с намеком на то, что творческий процесс на кухне не что иное, как суета сует. Во всяком случае, глаза его были закрыты. Не все равно было только останкам салатницы. Ну не лежалось им в совке. Не нравилось находиться в руках той, которая посодействовала падению. Веник пошел им навстречу, и на последнем этапе Наташкиного жеста содержимое совка вместо мусорного пакета угодило в ту самую кастрюлю, что я старательно заполняла.