Советское командование понимало всю сложность такой грандиозной операции, как десант на Японские острова. Именно поэтому многие учёные-разработчики «мыслеоружия» (в том числе и Курчатов) были направлены на Дальний Восток, в район военных действий: спектр воздействия «миязак» и «эсэров» непрерывно расширялся, требуя незамедлительного совершенствования их наступательных и оборонительных возможностей. А у Бехтерева и его помощников была ещё и другая задача: в ходе ментальных боёв в Маньчжурии военные медики встретились с новым видом ранений, названным «психотронный ожог головного мозга». Такие ранения получали «надорвавшиеся» операторы излучателей, встретившиеся в бою с мангустами, и никто не знал, как их лечить.
– Вы правы, – задумчиво произнёс Бехтерев. – Войну надо кончать, и кончать малой кровью. И я сделаю для этого всё, что смогу…
Курчатов знал, о чём думает его сподвижник. Учёные-физики рассуждали просто: излучатели позволяют корректировать (причём в любую сторону) любые физико-химические процессы (хочешь – зажигай, хочешь – гаси), а Бехтерев был первым, кто задумался над принципиально иным их использованием. Было замечено, что операторы лучевых установок с течением времени приобретают способности, несвойственные людям – вплоть до чтения чужих мыслей. Скорее всего, человеческий мозг, усиленный техническим приспособлением, постепенно сам по себе становится способным на кое-какие объективные действия – похоже, работала неведомая обратная связь, пробуждавшая и активировавшая скрытые возможности человека, о которых толком никто ничего не знал. А толчком к нестандартному решению нейрофизиолога послужила история с пленным мангустом, случившаяся ещё зимой, в январе сорок шестого.
Операторы «миязак» были ценнейшими пленными – захватить их живыми удавалось крайне редко, обычно они (даже если не срабатывал самоликвидатор установки) успевали покончить с собой. В боя под Мукденом был пленён капитан 1-го ранга Идзичи – этот «зверь матёрый» был взят в плен в бессознательном состоянии после того, как он в течение часа вёл ментальный бой с пятью «соловьями» и двоих из них вывел из строя. Участники захвата и их командир уже вертели дырки под ордена, но не тут-то было. Ночью оклемавшийся мангуст бесследно исчёз, испарился как дым из запертой камеры, охраняемой по высшему разряду. И никто ничего не видел: был человек – и нет его. Виновникам ЧП грозили очень большие неприятности, но Бехтереву по косвенным намёкам, полученным в ходе дотошного допроса охранников, удалось установить, что японец использовал сильнейший гипноз, отшибавший память и превращавший человека в безвольную куклу – его выпустили и тут же забыли об этом. Японский Вольф Мессинг проделал это без каких-либо технических приспособлений – при пленении его тщательно обыскали, – следовательно, он сам по себе являлся оружием, пусть даже оружием «малого калибра» и «ближнего радиуса действия». О подобных трюках никто раньше ничего не слышал, значит, предположил Бехтерев, способности капитана 1-го ранга Идзичи были не врождёнными, а приобретёнными в процессе длительного общения с боевым излучателем.