Крестьянская война второй половины XVII в. поразила воображение миллионов. Самостоятельность и дерзость действий, независимость духа разинцев, вольное передвижение их по Дону и Волге, победоносный поход в Персию, захваты одного за другим волжских городов и намерение идти к самой Москве, расправа с царскими воеводами и приказными людьми, «прелестные» письма, героика и трагический исход восстания — все это глубоко отложилось в народном сознании, надолго стало пищей для ума, вошло в устные поэтические произведения. В песнях и легендах, воспевавших мужество, удаль и волю вольную, старшие поколения находили утешение в горькой своей жизни, а младшие — черпали силы для сопротивления и протеста, для того чтобы жить, не склонив головы.
Ядро разинского эпоса сложилось непосредственно в период событий 1667–1671 гг. и вскоре после них. А позднее, в XVIII в., пополнилось многочисленными прибавлениями. На сегодняшний день известно более двухсот записей песен на эту тему.
В народных сказаниях Степан Разин нередко действует вместе с Ермаком. В одном из преданий говорится: «У Ермака Тимофеевича, самого набольшего из всех станишников, было много удалых товарищей, верных помощников. Правою рукою у него был Стенька Разин…» В песне о покорении Сибири Ермаком, сложенной наполовину в прозе, наполовину в стихах, есть такие слова:
Стенька Разин сам,
Есаулом был Илья Муромец.
То, что фольклор сводит Разина с Ермаком и Ильей Муромцем — излюбленными героями устных повестей и сказов, показывает, насколько глубоко вошел в сердце простого русского человека образ «батюшки Степана Тимофеевича», насколько он близок и дорог тем, во имя кого отдал свою жизнь. В народных повествованиях Ермак и Разин не случайно не разделены веками, как в истории. Этим как бы подчеркивается общность судеб и устремлений двух богатырских личностей, пошедших разными путями искать волю.
В народных сказаниях Разин часто наделяется сверхъестественными качествами: не боится ни пуль, ни ядер; бросает со струга двадцатипудовые камни; расправляется с врагом, убивая его из незаряженного ружья и т. п. Первые легенды, в которых Разин предстает как кудесник и чародей, складывались еще во время его победоносных походов на Каспий и Волгу, когда целые отряды и гарнизоны противника без сопротивления переходили на сторону повстанцев, а пушкари и стрельцы, чуть ли не в упор стреляя по разницам, каким-то непостижимым образом (а на деле — паля холостыми зарядами или нарочно ведя огонь мимо цели) не причиняли им вреда. Так и родилась молва, что Разину пушки нипочем и пули-де его не берут, ибо он «заговоренный». Эта легенда охотно принималась на веру простым народом, поскольку была порукой неуязвимости предводителя крестьянской войны. Позднее круг возможностей атамана-колдуна в людских представлениях еще более расширился. Заговорили о том, что Разин «пускал корабли по суху, как по воде», что с помощью каких-то заклинаний он сделал безобидными змеями прежде ядовитых ужей, что по волжским берегам им спрятаны клады с несметными богатствами и т. п. Войско свое, согласно преданию, собирал он так: возьмет липовую щепку, бросит в Волгу, и вот на реке появляется корабль с вооруженными казаками.