.
Иных взглядов на крестьянские движения придерживались историки, стоявшие на революционных позициях. К этому времени в отечественной науке уже сложилась как самостоятельное направление марксистская историография, определяющую роль в становлении которой играла ленинская идейная школа. Если А. И. Герцен считал народные восстания прошлого справедливой, но трагической борьбой, то историки-марксисты рассматривали их в контексте социально-экономических отношений феодальной России. В частности, М. Н. Покровский в своей пятитомной «Русской истории с древнейших времен» наряду с целенаправленным освещением выступления Пугачева коротко останавливается и на разинском, причины которого он ошибочно выводил из усиления эксплуатации некрестьянских слоев населения российской периферии (восстание, по его мнению, не нашло поддержки в основных земледельческих районах страны) в результате стремительного развития торгового капитала[191].
Как и раньше, на рубеже XIX–XX вв. и в начале 1900-х гг. существовали и другие идейные течения, носившие умеренный, либеральный характер[192].
Центральным лейтмотивом работ либеральных историков о восстании Разина была мысль о том, что жить одним лишь бунтом нельзя[193]. «Бунт, — пишет Н. Иванов, — сам по себе никогда народу не помогал, да и помочь не может. Объявить себя „непокорным“ — дело легкое, нарушить закон, отказаться от повиновения властям, что-нибудь разгромить, поджечь, может быть, несчастным делом изобидеть кого-нибудь, или еще и убить — не значит еще перестроить жизнь по справедливости. Кто разрушил, тот еще не создал… Кто нарушил закон, тот еще не установил нового, справедливого закона, да и установить он не может… Отказаться от повиновения властям не долго; но ведь для устройства жизни надо поставить новую власть, мудрую и законную, неподкупную и для всех равную: иначе каждый решит про себя, что ему „все можно“, и вся жизнь пойдет вверх ногами… Бунтом нельзя перестроить государства… государственный уклад можно исправить только дружной, планомерной и организованной борьбой за новые, справедливые законы»[194]. То же самое подчеркивалось и в работах других либеральных историков, а единственно возможным путем преобразований в России признавались реформы. По мнению автора исторического очерка «Стенька Разин» И. Катаева, позитивные сдвиги могли бы иметь место уже в третьей четверти XVII в. Для этого московское правительство должно было направить все усилия не на то, чтобы раздавить мятеж, а на то, чтобы принять меры к устранению причин, вызвавших народное движение