Питание было вполне сносным, и я даже умудрялся получать наслаждение от супа из пшенного концентрата и какого-то суррогатного чая, напоминающего по вкусу заваренные опилки. На фоне невероятных приключений последнего времени, эти несколько дней спокойствия и чистоты, позволили восстановиться психике и просто элементарно выспаться. Неподдельно душевное отношение персонала к раненным в первое время заставляло напрягаться, как-то на фоне лечебных заведений нашего времени все это выглядело натянуто, но потом уже всей душой поверив в реальность происходящего, стал просто наслаждаться обстановкой. Будучи ограниченно "ходячим" больным, через силу, прохаживался по вагону, сторонясь, пропуская мимо себя спешащих по делам медсестер, врачей и санитарок. Я не курил, но частенько сам зависал в тамбуре, наслаждаясь неторопливыми разговорами с так сказать, местными натуральными раненными.
Меня интересовало все, что можно было накопать по состоянию на фронте, и особенно пытался отследить реальные изменения по сравнению с известной историей моего мира. Вагон у нас был смешанный, но так получилось, что тут собрался преимущественно командирский состав и на правах равного, я мог расспрашивать и получать вполне достоверную информацию на тактическом уровне.
Дождавшись, когда из курилки вернется сосед-майор, сам накинул шинель, которая у нас с танкистом была одна на двоих, и поковылял в тамбур. В нашем купе мы с ним только и были ходячие, поэтому по негласному соглашению, на случай если кому-то станет плохо, кто-то должен был находиться на месте. Ненашев все еще был без сознания и периодически вызывал "вертушки" и ругал "духов", а вот старлей-летчик с перебитыми ногами тихо скрежетал зубами и иногда от приступов боли, зажав зубами кусок одеяло, тихо мычал. В соседних купе была примерно такая же картина и у нас, "ходячих", создалось некоторое свое общество.
Проскрипев дверью, вывалился в тамбур и втянул в себя холодный морозный воздух. Сейчас тут никого не было и, прислонившись здоровым плечом к стене, с некоторой грустью стал смотреть в заледеневшее окно и любоваться проплывающими мимо заснеженными просторами России в сумерках уходящего дня. Зима 41-го года. Тяжелая, трагическая и переломная. Именно тогда фашистам основательно дали по голове, дав понять, что блицкриг не получился и начинается тяжелая и долгая война на уничтожение. Пока это было понятно мне и некоторым особо посвященным из высшего руководства страны. Немецкие генералы все еще рвались к Москве в рамках операции "Тайфун, несли огромные потери, теряли технику, замерзали, но все равно как упертые ломились к столице. Сибирские дивизии были уже давно переброшены и сосредотачивались для знаменитого контрнаступления, отбросившего войска противника от столицы СССР и как мне казалось, в этой реальности все будет проведено намного продуманнее и основательнее. Планы, силы, районы сосредоточения и направления главных ударов, конечно мне были неизвестны, но общую картину для себя прекрасно представлял…