— Ты все еще на прежней должности? — спросил я его, наконец.
— Нет, — ответил он. — Моя старая рана на ноге все еще беспокоит меня, потому мне пришлось перевестись на канцелярскую работу. Я сейчас руководитель канцелярии: очень важная работа — хотя совсем не та, о которой мы думали в тот день, когда мы впервые поднялись в атаку под Шарлеруа. Помнишь, как мы готовились получить Железный крест вместе? Теперь у тебя он есть, а у меня нет. Дружище, дружище! Не переживай. На войне возможно все.
Через две минуты я понял, кто он. Его звали Конрад Аммер, и как только он упомянул об этом, я вспомнил, что Адольф несколько раз рассказывал мне о нем. Он был молодым младшим офицером и служил под командованием Адольфа, но был серьезно ранен в бою в начале 1915 года. Теперь, очевидно, он тоже получил работу в штабе и как раз такую, которая меня очень заинтересовала — не обещая никакого выражения для индивидуальности, она открывала доступ ко многим важным тайнам германского командования. Как можно упустить такой подарок судьбы? Я договорился встретиться с Аммером этим же вечером. Все послеобеденное время я сидел, уставившись на листок доклада, которым должен был заниматься, но на самом деле я был погружен в свои мысли — каким образом воспользоваться открывающейся передо мной возможностью. Главное — не торопиться зря, мои первые шаги должны быть особенно тщательно продуманы. Я уже понял, что эта война продлится долго. Я знал, что Жоффр и Фош не согласились бы со мной, зато согласился бы Фалькенхайн. Потому если я с самого начала рискну всем, я, возможно, выиграю битву, но если война продлится еще два или три года, то эта победа не даст моей стране большого преимущества. Кроме всего, я с уверенностью мог бы сказать, что ни один английский агент не оказывался на такой удачной должности, которая досталась мне. Было бы глупо потерять такой шанс ради мелких шпионских сведений. Я все время думал о более значительных вещах. Не о краже планов или прочих мелочах, но о том, что говорил капитан Лиддел Гарт: цель битвы это ум вражеского командира. Мне потребовалось бы много времени, чтобы проникнуть на такую глубину, но я был уверен, что это можно сделать. За это время мне в руки могли бы поспасть другие фрагменты полезной информации, которые я смог бы передать своим без большого риска. Такой шанс попался на моем пути как раз перед Рождеством 1915 года.
Так как мой отдел занимался сбором и обработкой информации, а не отдавал приказы, я не мог ожидать, что на своей должности смогу получить какую-либо жизненно важную информацию. Потому я тщательно изучал возможности получения материала из канцелярии Аммера. Я близко с ним подружился, причем искренне, потому что он был очень славным парнем, и у нас вошло в привычку раз в день встречаться с ним в его бюро. Потому все его коллеги — а там было пятнадцать или шестнадцать служащих — перезнакомились со мной, хорошо запомнив мое имя и внешний вид, потому я мог заходить в его бюро без вопросов. В его бюро было три комнаты. В большем помещении сидели обычные клерки, в углу от него размещалась маленькая комната, где работали военные клерки. Здесь готовились самые секретные документы. Туда не мог входить никто, кроме Аммера, его личного секретаря и нескольких офицеров из Генерального штаба. Третья комната была кабинетом Аммера, соединявшаяся дверью со второй. Потому моей первой задачей было получить доступ в эту «тайную комнату». Это было легко, поскольку ею заведовал Аммер, а он был моим другом. Кроме того, мне очень помогало, что мой знаменитый побег из Англии сделал меня популярным среди канцеляристов. Ведь солдаты, занятые бюрократической работой, всегда с восхищением смотрели на людей, действительно рисковавших жизнью.