Чужая боль (Изюмский) - страница 53

Дед положил на стол председателя исписанный лист, выкурил с Тимохой цигарку и пошел не спеша в колхозную мастерскую помочь.

Вскоре заглянул в правление Кундрюк. По скрипящим под тяжелым телом половицам подошел он к своему столу, стал перебирать бумаги. Взгляд его задержался на синем листе. Председатель повертел лист, силясь вспомнить, откуда это, прочел:

— «Депутату райсовета товарищу Кундрюку». — Хмыкнул недоуменно, молча пробежал глазами дальше: — «Прошу своего депутата т. Кундрюка подействовать на председателя колхоза „Путь Ильича“, чтобы он оказал заботу о семье воина Советской Армии Лысова…»

Захар Иванович снова хмыкнул. Отложив бумажку подальше от себя, пробурчал:

— Учитель нашелся, агитатор… — Стал рыться в ящике. Но вскоре опять взял в руки синий лист бумаги, усмехнулся: — «Де-пу-та-ту!».

Вошел сутуловатый, в пиджаке словно с чужого плеча конюх Синягин, похлопывая кнутовищем по сапогу, сказал:

— Так я на маслобойку подался…

Кундрюк побарабанил широкими твердыми ногтями по столу и решительно приказал:

— К Роману Лысову поедешь, лес ему привезешь. Ясно!

29 августа 1958 года.

Здравствуйте, дорогая тетя Верочка!

Вы, наверно, обиделись на меня, что я до сих пор молчала! Но теперь я решила искупить свою вину большим письмом.

Начну все по порядку.

Из Ростова мы выехали вечером. Провожало нас множество родственников, они накупили столько всякой всячины, что мы до самого Сахалина ничего, кроме ягод и огурцов, не покупали. А сухари только сегодня доели.

Я все старалась быть храброй, но, когда прощалась с мамой, все же разревелась.

После Москвы прицепили вагон-ресторан, мимо наших боковых полок стали курсировать его посетители. Добро бы просто так проходили, а то почти все, кто помоложе, считали своим долгом остановиться, расспросить, откуда, куда и зачем мы едем. Да еще высказаться насчет моих «карих очей» и прочитать лекции на темы: почему мы пренебрегаем ими (то есть, этими «лекторами»), почему нельзя себя вести так, как мы (стараемся их спровадить, не ходим с ними гулять около вагона во время стоянки поезда).

На наше счастье, у многих «лекторов» денег хватило только на два дня, после чего ресторанный поток явно уменьшился.

Впервые я почувствовала, как далеко забралась, когда пароход отчалил от Владивостокской пристани. В дороге нам много рассказывали про Сахалин. Одни нас жалели, говорили, что мы загубили свою молодость, согласившись туда ехать, другие пугали, третьи хвалили и нас, и Сахалин. Мы выслушивали всех и помалкивали — посмотрим сами. Скажу Вам честно: отправилась я на край света без энтузиазма. Девочки подавали заявления, ну и я с ними за компанию. Поддалась общему настроению. А когда спохватилась, поздно было.