— Я ведь бывал в России. Русские — это, знаете, какие люди!!
Карев хотел было ответить, что он и сам русский, но только горько подумал: «Бывший русский» — и смолчал.
…У площади поток автомобилей преградил путь. Иван Семенович стал беспомощно озираться: не угодить бы под машину.
— Позвольте помочь, — произнес рядом певучий голос, и простоволосая девушка, не дождавшись ответа, повелительно сказала своему спутнику:
— Петя, возьми под руку.
Она продела загорелую, покрытую серебристым пушком руку под локоть Ивана Семеновича.
— Ну что вы, что вы, не утруждайтесь, — смущенно запротестовал Карев, позволяя, однако, перевести себя через площадь; и эта неожиданная душевность молодых людей показалась ему именно тем, что позвало его из номера гостиницы на улицы вновь найденного города.
Он словно с удвоенной зоркостью подмечал сейчас все, давно не было у него такой обостренности чувств.
К витрине канцелярского магазина прилипли, вожделея, двое мальчишек — завтрашние первоклассники. Юноша с тонким нервным лицом разговаривал в стеклянной будке автомата. А старик в это время красил дверцу будки. Что за странное время избрал он для покраски!
Листва деревьев была такой сочной, что ее хотелось выжать, как зелень из тюбика. Над угловым зданием висела вывеска: «Дамский косметический зал».
Издали, да еще при некоторой близорукости, Ивану Семеновичу слово «зал» показалось цифрой 300.
Он усмехнулся: «Ее можно воспринять как напоминание о дате существования сего немаловажного учреждения».
Карев по-юношески радовался вспышке острой наблюдательности.
…Немного отдохнув на бульваре, Иван Семенович вспомнил, что здесь, рядом, живет старый его друг Люба, и решил навестить ее, тем более, что в письмах предупреждал о своем приезде.
Вот и знакомый дом. Тогда — боже, как это было давно! — перед отъездом за границу, он забегал сюда, и Люба сказала: «Зачем ты! Оставайся».
Из переписки он знал, что Люба делала переводы с французского для московских издательств, и даже читал ее переводы. Они были элегантны, но им, пожалуй, не хватало мужественности. Ведь французы были и коммунарами и участниками Сопротивления. Лет десять назад Люба похоронила мужа… Все идем к тому…
Иван Семенович позвонил, и сердце тревожно защемило, когда услышал шаги за дверью.
Люба узнала его сразу, но по глазам было видно, что испугалась его лица. Попыталась спрятать испуг за радостным восклицанием и не сумела. Она никогда не умела притворяться. Он на секунду увидел себя ее глазами: старик с редкой седеющей бородой, бездомный пес с репьями на ввалившихся боках. Люба была почти прежней, разве что немного усталыми казались опущенные плечи. Хотя, если приглядеться…