— Фунт, протри спиртом тайник в подоконнике, чтоб ни капли наркоты и оружейной смазки не осталось. Сунь туда денег из кассы, — если, не дай Бог, тайник спалится, объяснишь, что хранишь там личные сбережения. Цыпа! Ты все еще здесь?
— Монах, движок подозрительно стучит. Машина требует профилактики.
— Пустяки. Получишь новую. Какая тебе марка по вкусу?
— При нашем бизнесе лучше всего обзавестись тяжелым танком! — язвительно осклабился Цыпа и вышел за капитаном, брезгливо наблюдавшим из-под полуопущенных век за отплясыванием Андрюхи.
— Петрович, замени Ксению за стойкой. Перемолвиться надо.
— Салют, Евгений Михайлович! Звали?
— Присядь. Роман с Медведем развивается успешно?
— Все, как вы велели. Несколько дней помариновала и только после подпустила. Как вы говорили, приличные женщины не должны оставлять без внимания ухаживания кавалеров. Пусть даже таких неуклюжих, как Медведь.
— И на какой сейчас вы стадии?
— Все олл райт. Страстная любовь, прямо как в индийском кино. Совсем ручной стал.
— Откровенен с тобой? Как считаешь?
— Не держи меня за дурочку, Евген, — я помню задание. Каждую ночь, как Штирлиц, выведываю его секреты. Умелая женская ласка, сами знаете, развязывает язык почище морфия.
— И какие секреты?
— Да так. Мелочевка в основном. К примеру — в стройбате солдатской пряжкой от ремня изувечил нескольких старослужащих. Сержанту глаз выхлестнул, еще парочку дембелей отправил в госпиталь с черепно-мозговыми травмами. Заперся в оружейной и отказывался выходить оттуда, пока сам командир дивизии не дал ему слово офицера, что на Андрюху уголовное дело заводить не станут. Просто сплавят в дисциплинарный батальон, что и сделали.
— Ох уж эта дедовщина! А если бы комдив разговаривать с ним не захотел?
— Медведь утверждает, что застрелился бы, предварительно поиграв в Рэмбо. На сколько патронов бы хватило.
— Чем это его так раззадорили?
— Обычные солдафонские приколы. На вопрос, какой из цветов российского флага ему больше нравится, без задней мысли ответил, что голубой. Ну, дебилы и привязались… В дисбате понахватался блатных замашек от тамошнего хулиганья. За силу и бесшабашность котировался у них высоко, конечно, если не врет.
— Кто родители?
— Пенсионеры. Он поздний ребенок. Но не избалованный, привык на себя рассчитывать. От жизни хочет многого и ясно понимает, что крупные деньги в нашей стране можно добыть лишь криминалом. Между прочим, интересовался, не смогу ли помочь с приобретением пистолета…
— А он, оказывается, далеко не простофиля. Держи меня в курсе его затей. Вполне возможно, что вскорости Медведь получит работенку подоходней. И волыну впридачу. А пока просветим его на ржавость. У тебя травки сколько осталось?