Пиво было кисловатым и с осадком, как и тринадцать лет назад. Словно не прогремела победно перестройка и страна не поменяла цвета — с красного на бело-голубой.
По крайней мере на качестве отечественного бочкового пива это никак не отразилось. Разве что на цене.
С неприязнью обвел взглядом полуподвальное помещение пивнушки. Даже в Екатеринбургской исправительно-трудовой колонии номер два, где я «чалился» последнюю пару пятилеток, хотя бы частично поменяли плакаты-лозунги.
А здесь как висели: «Чистота — залог здоровья», «Потехе — час, работе — время», так и висят на давно нештукатуренных стенах.
Хотя, как понял, забегаловка уже давно не государственная, а частная. Вон за липкой стойкой и хозяин заведения — «новый русский», с позволения сказать. Толстый боров с мясистым в прожилках носом на лице, чем-то напоминающем куриную попку.
Ладно, — сказал я сам себе, — не будь занудой. Все же демократия… Вот курить теперь в заведении разрешено.
Что-то маловато посетителей, раньше, помню… Хотя ясно — осень, холодновато для пива. Мужики предпочитают более горячительный опохмел — благо, водку сейчас можно взять в киоске в любое время суток.
Так что кой-какие успехи и достижения у общества все же есть. Просто надо пошире открыть глаза и держать нос по ветру — глядишь, и на мою долю кусочек от новой капиталистический жизни отломится.
Но главное условие благополучия и процветания при капитализме — сам капитал. Коего в моем голодном бумажнике всего восемь тысяч — примерно пять рублей по уровню того года, когда я «влетел» за мокруху, забыв, по молодости, вовремя избавиться от свидетеля.
Правда, свидетелем был мой кореш. Но все одно — продал, сука, когда припекло. Ладно, не люблю вспоминать грустное.
Дверь на стальной пружине распахнулась и с пушечным треском захлопнулась за новым посетителем.
— Эй, хозяин! — весело заорал он. — У тебя не дверь, а петарда! Замени пружину, а то сломаю.
Боров за стойкой сердито-оценивающе смерил вошедшего взглядом, но, по-видимому, приняв во внимание спортивную фигуру и нагло-бесшабашные глаза, с деланно-равнодушным видом занялся протиранием кружек вафельным полотенцем грязно-желтого цвета.
Знакомая личность. Ну конечно — это же Вадим по кличке Могильщик, «откинулся» примерно год назад.
Вадим тем временем взял три кружки бархатного и сел напротив, хоти вокруг скучали пустые столики.
— Привет, Монах, — обронил он так, будто мы только вчера расстались. — Как делишки? Давно от «Хозяина»?
— Полмесяца, как освободился. А дел никаких. Сам же видишь — лакаю паршивое пойло и мечтаю встретить кого-нибудь из корешей, может, помогут опериться…