Майор недовольно покосился на дымящуюся сигарету, но промолчал, придвинул мне стакан со «Смирновской».
— Хозяин-барин. Пей и давай любое имя. Может, просто и со вкусом — Иванов?
— Это уже перебор, начальник, — я ненадолго задумался, — пускай будет Учетчик. И малораспространенное, и точно по сути. Буду ведь для вас преступления учитывать.
— Как скажешь, так и запишем. — Майор Инин хитровански подмигнул. — Наверно, в колонии так подписывался?.. Надо повнимательней дело твое поглядеть. — Он выцедил свои двадцать грамм и придвинул мне заполненный лист бумаги. — Формальность. Но необходимая. Подпиши о согласии сотрудничать с органами следствия под псевдо Учетчик и о том, что ознакомлен с ответственностью за разглашение государственной тайны. К коей, кстати, относится и агентурная работа в среде преступников.
— И в пятнице? — глупо сострил я, ставя размашистую подпись под купчей на мою душу. Правда, я сразу рассчитывал, что повальное бедствие всех сделок — неплатежи — не избегнет и этот документ.
После того, как обговорили способы обычной и срочной связи, мы стали прощаться.
— Что же ты, Учетчик? — всплеснул руками опер. — Так и не выпил?..
— Благодарю, — губы невольно скривила неестественная ухмылка. — Лагерная язва не позволяет.
— Ну-ну, — понимающе-сочувственно закивал майор. — Тогда конечно…
Закрывая за собой дубовую дверь, чем-то напомнившую мне в данный момент крышку гроба, задался мыслью — куда теперь опер денет невыпитый стакан? Выплеснет? Сольет обратно в бутылку? Скорее всего — последнее.
Первое, что я тогда сделал, — в ближайшей забегаловке накатил, как алконавт, полный стакан водки.
Телефон все молчал… С той вербовки уж год пролетел, а помнится в деталях и красках, словно лишь неделя.
Звонок раздался, но не телефонный, а дверной колокольчик затренькал. Я никого не ждал, поэтому, идя открывать, прихватил бутылку, как первое попавшееся оружие. Держа литровую емкость на плече, будто дубинку, щелкнул замками. В дверной проем неуверенно заглянул майор Инин.
— Ты не один? — шепнул он, вставая на цыпочки и заглядывая мне через плечо.
— Заходи. — Я отступил, давая дорогу оперу в коричневой кожанке и легкомысленной кепочке с длинным козырьком. — Вот, коротаю вечер на пару со «Зверем». Но он добряга, не кусается и даже не рычит.
— Неплохой у тебя сегодня напарник, — похвалил Инин, мельком взглянув на бутылку. — Ты уж извини, что без звонка. Но обстановочка… Целый день на ногах. В общем, надо поговорить.
— О чем базар, начальник. — Я устроился в кресле у камин-бара и кивнул на противоположное. — Какие проблемы у доблестных органов?