– Ты находишься в исключительном положении. – Отец закрывает гроссбух, не дожидаясь, когда чернила высохнут. – И что в результате? А в результате ты позволяешь себе оставаться таким же ничтожеством, как остальные.
Оправдания бессмысленны. Обещания, впрочем, тоже.
Остается слушать. Соглашаться. Терпеть.
– Мой сын – ничтожество! Звучит?
– Прости.
Его кресло сдвигается, задевая портьеры.
– Он не в состоянии решить пару задачек. Школьная программа, Илья. Средняя школа. Разве это так сложно? Если сложно, то стоит отправить тебя в школу для умственно отсталых. В интернат?
Трость отрывается от пола. Набалдашник касается ладони. Влажный звук. Страшный звук.
От него Илья готов сбежать. В школу. Интернат. Куда угодно.
– Или дело не в способностях? Тогда в чем? В лени, а, Ильюша? С ленью надо бороться…
Далматов открыл глаза, и оказалось, что кухня опустела.
Исчезла Зоя, оставив на столе змею из разноцветных бусин. Ушел Толик. Осталась Саломея. Она стояла рядом и гладила его волосы. Пальцы скользили от затылка к макушке и назад.
– Давно я так? – он запрокинул голову.
– Часа полтора. Зоя решила, что ты медитируешь. Сказала, что нельзя мешать. Я не помешала?
– Нет.
– Ты в порядке?
– Да.
– Врешь, – она легонько дернула за волосы. – Похоже, что моя очередь зализывать раны. Где болит?
– Здесь, – Далматов дотронулся до виска. – Само пройдет.
Все пройдет когда-нибудь.
– Зачем она меня спасла? – Саломея провела пальцами по шее. – Я все думаю и не могу понять. Смысла никакого. Могла бы бросить, но не бросила… Я решила, что это ты. А потом выяснилось, что тебя нет. Тогда кто? Толик был уже здесь. И Зоя. А с тобой мы разминулись. Тогда кто? Только она.
– Женщина?
Далматов не видит, но знает – Саломея пожала плечами. Для нее все очевидно.
– Да. Было четверо. Двое мертвы. Остались еще двое. И обе – женщины.
Ну да, кажущаяся простота запредельной арифметики.
Шесть минус Юрась.
Пять.
И голова в горшке.
Четыре.
И простые действия закончились. Снайпер. Пуля, приласкавшая Толика.
Два? Толик и Зоя находились рядом. Два плюс два… Алиби? Изящный способ представиться жертвой? Опасный способ. Требует абсолютного доверия к снайперу.
И опять же: кто держал винтовку?
Родион? Тогда два плюс два и еще единица. Сумма не равна пяти.
Умела ли Таська стрелять? А Викуша? Что он вообще знает о них?
А ничего. Не удосужился выяснить. Все ведь выглядело простым. Скучным даже.
Далматов поднялся. Ныло плечо. И поясница тоже. Горели от бессонницы глаза. И холодно… дом выстывает быстро, а старая печь требует дров. Илья открыл заслонку и разворошил пепел. Угли вспыхнули ярко. И тонкая щепа, уже успевшая обсохнуть, почернела, питая огонь.