– Далматов, ты знаешь, что выглядишь очень фигово? Сколько ты спал? – Саломея села на табурет и впилась зубами в бинт. – И вообще спал ли?
Немного. Час или два. Стоило закрыть глаза, как сон исчезал, а инстинкт самосохранения бил по нервам, требуя оставить сон до лучших времен. И был наверняка прав, потому что безумие спать в доме, который принадлежит демону.
– От бессонницы и крыша поехать может.
Дельное замечание, с учетом того, что крыша эта всегда была не слишком-то надежна.
Далматов оставил заслонку приоткрытой, позволяя огню разгореться.
Снова чай. Консервы. Все те же мысли, которые, что цирковые лошади, бегают по кругу. Старайся, Далматов. Думай хорошенько. Не ленись.
Вспоминай. Анализируй. Если ты, конечно, способен анализировать.
Четыре плюс два. Неизвестные переменные, удачно – или неудачно? – вписавшиеся в чужое уравнение.
Толик умело обращается с топором, что несколько неожиданно, но ни о чем не говорит, кроме того, что Толику по вкусу топор.
И парочка ножей.
Утром он тренировался на заднем дворе. Расстояние в полтора десятка шагов. Стена сарая со свежими шрамами выбитой щепы. Нож в Толиковой руке. Движения медленные и на первый взгляд совершенно бестолковые. Рука рисует полукруг, замирая в высшей точке. Мгновенье тишины. И треск клинка, пронзающего стену.
Скрип снега. Разворот. И бросок. Но пальцы в последний миг удерживают нож. И Толиково лицо меняется, плывет, переплавляя черты в прежние, бестолково-растерянные.
– Извини, – его голос хрипловат. – Предупреждать надо. А то мало ли…
Он убирает нож в ножны и отправляется за вторым.
– Тренируешься?
– Так… развлекаюсь. Люблю вот… иногда…
Выщербленная стена и дорожка на снегу выдают, что развлекается Толик довольно давно.
– Вышел дров наколоть. А тут вот… и я подумал, что можно… и ты.
Нож вошел в доску по самую рукоять, но Толик вырвал его одним движением.
– Хорошая игрушка. – Далматов не отказался бы от возможности взглянуть на нож поближе, но Толик поспешно, слишком даже поспешно, спрятал.
– Да так… купил по случаю. Баловство.
Или оружие при умении пользоваться. Толик определенно умел.
– Чего еще? – спросил он, пожалуй, слишком уж раздраженным тоном, будто предвидя вопрос.
– Скажи, а ты и вправду ее потерял вчера?
– Буря была.
Ветер. Метель. Нулевая видимость. Подходящий антураж для несчастного случая. И не надо ни ножей, ни топора. Лишь в сторону отойти.
– Или ты хочешь спросить, не потерял ли я ее специально? – Толик положил руки на ножны и наклонился. Он выше. Вероятно, физически более силен. И в форме лучшей, чем Далматов. – Нет. Не специально. Она мне нравится.