Дима знал подобные взгляды. Для них ты звезда, успешный писатель, только когда между вами экран телевизора либо страницы очередного романа. Когда они тебя видят живьем, тем более каждый день, ты становишься им неинтересен. Ты переходишь из разряда небожителей в их разряд, а то, может, и хуже. Например, в разряд дяди Паши, собирающего жестяные банки по району. Они понимают, что нет в тебе чего-то необычного, что ты пьешь, как все, куришь, как все, спишь, как все. Тебе изменяет жена, как всем, тебе ломают кости заезжие отморозки, как всем.
– Опа! Живой?
Дима повернулся.
– Оо! Да ты теперь в темноте без фонарика можешь…
– Где ты это взял? – грубо перебил Аслана Сысоев.
Охранник опешил от наглости когда-то интеллигентного алкоголика, тыкающего ему в нос какими-то бумагами.
– Мне Игорь вынес.
– Когда ты ушел… Когда тебя вывели, ты оставил это на стойке, – пояснил бармен.
– Я спрашиваю, где ты это взял до того, как вы меня избили.
– Тебя что, сильно по голове ударили? – Аслан отступил на шаг назад. – Я эти бумажки увидел, только когда Игорь их вынес…
– Заткнись! – рявкнул Сысоев.
Дмитрий готов был броситься на лгуна, но только что-то ему подсказывало, что тот не обманывает его. Этот самородок мог обмануть разве что блондинку, чтобы затащить в койку, и то потому, что она сама хочет, чтобы ее обманули и затащили. Сейчас, несмотря на глупое и (надо признать, Дима заметил это с радостью) испуганное лицо, охранник был честен с ним.
– Это не твое? – еще раз спросил Сысоев у Аслана.
Тот мотнул головой. Дима кивнул, надел очки и вышел из бара. Сегодня метить «Территорию» он не стал.
* * *
Дима понял, что вчерашний день примечателен не только бравым избиением беззащитного алкоголика, а еще не-пойми-откуда-взявшейся распечаткой рукописи. В голове мешанина. Ему хотелось напиться, и не только из-за тяжелого похмелья. Но он решил ограничиться минеральной водой. Купив в соседней палатке две бутылки «Ессентуки-17» в стекле, он отправился домой. Надо убраться в квартире (вопрос о временном переезде уже решенный) и сесть за рукопись. Если получится.
Получилось. Уборка заняла не больше часа его драгоценного времени. Дима рассовал все по углам, создавая видимость чистоты. У жены же получалось создавать видимость верности. Чем он хуже? По крайней мере, он никого не обманывал, кроме себя. Мысли о жене не давали сосредоточиться на романе, но как только его пальцы коснулись клавиатуры, жена, арабы и верблюды вылетели из головы.
К шести часам вечера было готово страниц двадцать текста. Дима даже не стал перечитывать. Он боялся, что это закончится жестоким удалением всего написанного, включая и вчерашнее. Нет, сейчас не время. Сысоев хотел набрать как можно больше текста, а уже потом отсечь лишнее.