Пожалуй, он был милосерден, но милосердие при слабости – худшее из зол. И все же, в отличие от своры интриганов, прорвавшихся нынче к власти, он был королем милостью Божьей, и держава являлась для него единственной настоящей ценностью. Вероятно, он и сам не сознавал этого до конца, просто так жил, может быть, по инерции, вслед за великим дедом. Но все же, хоть крона дерева уже не плодоносила, корень его был здоров. Вся эта плесень городских улиц и тина, поднятая со дна тихих омутов, и представления не имеют, что нужно государству. Более того, не желают иметь. Разве плохо им живется без того? Они готовы продаться всякому, кто их купит, готовы согнуться перед любым, у кого в руках палка. Кровавое опьянение революции минуло, оставив тяжелое похмелье. Теперь – либо новая попойка, либо осознание непреложного факта: Франция, ее богатство и слава пущены по ветру и втоптаны в грязь за десять прошлых лет.
А что впереди? Либо крах, либо новая жизнь. Совсем новая, где не будет места ни якобинцам, ни роялистам, где знатность будет определяться лишь заслугами перед страной, где единая воля правителя будет подкрепляться и прорастать волей сознательного народа. – Он вновь умолк, затем ухмыльнулся краешком губ. – Кажется, я размечтался.
– Отчего ж, – парировал Лис, – если удача на стороне Франции, то, глядишь, бурбонский пенек даст новую поросль.
– Ты имеешь в виду дофина?
– Я слышал, он спасся.
Генерал оглянулся по сторонам и взглядом указал на стоявших поблизости морских офицеров:
– Я тоже это слышал.
* * *
Чистильщик Гаспар был немало удивлен, когда я появился вновь, за считаные дни изрядно прибавив в звании.
– О, гражданин майор! – Он просиял, как золотой луидор. – Примите поздравления! Я думал, вас уже нет в Париже.
– Как видишь, все еще тут. – Я улыбнулся в ответ и поставил слегка запылившийся сапог на его ящик. – У меня к тебе дело.
– Всегда к услугам месье.
– Знаешь ли ты в Латинском квартале трактир «Шишка»? Там еще наверху небольшая гостиница.
– Как же не знать? Место известное.
– Вот и прекрасно. Держи монеты, это тебе за труды и на расходы. Отправишься туда, найдешь хозяйку, ее зовут Мадлен. Скажешь, что ее чрезвычайно желает видеть друг ее нового поклонника, такого, с перебитым носом.
– Ага, запомнил.
– Пусть возьмет экипаж и ровно в полдень окажется у аббатства Сен-Сюльпис. Я буду там и остановлю извозчика. Ты можешь найти среди них кого-нибудь неболтливого?
– Будет сделано. – Гаспар вновь протянул руку, я бросил еще пару монет. – Желаете еще что-нибудь? Может, вам отыскать укромную комнату?