Замысел Талейрана постепенно прояснялся. Во всяком случае, мне так казалось. То, что бывший епископ Отенский стравливал военного министра с Директорией, шаг за шагом подталкивая того к захвату власти, мог понять даже бравый майор Арно. Но вряд ли Метатрон ограничился бы этим. Конечно, Бернадот вовсе не был пустым местом, пешкой на великой шахматной доске. В нашем мире, как показала неопровержимая практика – критерий истины, этот гасконский выскочка стал замечательным королем Швеции, положив начало очень дельной и любимой народом династии. Однако знать об этом Талейран не мог. Он видел в нем лишь фанфарона в золоченом мундире, напрочь лишенного качеств правителя, а тем паче государя.
Стало быть, по мнению надменного аристократа Талейрана, этот сын беарнского нотариуса должен сделать за него всю грязную работу. При таком раскладе Бернадот – кровавый тиран, а мудрый и дальновидный министр иностранных дел – спаситель Отечества.
Пожалуй, только личное вмешательство Отца Небесного с эскадрильей ангелов сегодня может помешать Бернадоту свалить Директорию. Популярный в войсках генерал запросто поднимет гарнизон Парижа и сбросит в Сену горстку трепачей-политиканов, которых в столице и без того не жалуют и, что хуже того, не уважают. Но что дальше? Пойдет ли за узурпатором Франция? Как поступят командующие рейнско-мозельской и итальянской армиями, захотят ли исполнять приказы мятежника? Ответов у меня не было. Но опыт подсказывал, что переворот грозит очередной грандиозной смутой. Напуганная французскими победами, Европа в едином порыве бросится ровнять с землей бунтарскую Республику, стоит лишь ей проявить слабину.
Бернадота, чересчур бойко шагавшего по карьерной лестнице, недолюбливали очень многие генералы. Пожалуй, главным его недругом среди высшего командования Республики был другой южанин – маленький корсиканец Наполеон Бонапарт.
Словно в насмешку, судьба буквально столкнула их лбами много лет тому назад у двери в спальню прелестной Дезире Клари. Немудрено, что очаровательная девушка с ангельским личиком и бархатистым взглядом черных глаз предпочла статного красавца, пусть и сержанта, тощему, невзрачному лейтенанту-артиллеристу. Очень скоро она стала мадам Бернадот, и этого проигрыша ревнивый к чужим успехам Наполеон простить гасконцу не мог. Сегодня они были в одном чине, и это еще больше настраивало Бонапарта против недавнего боевого товарища. В Итальянскую кампанию они сражались бок о бок, но всякий раз, когда храбрость Бернадота, его острый ум и стремительная атака приносили успех, Наполеон отмечал это в своих донесениях подчеркнуто сухо, порой начисто забывая упомянуть автора побед.