Я промолчал. Если Камилла блефовала, то очень профессионально. Я и сам не знал, что именно содержится в пакете, а вот для нее это, кажется, не было тайной.
– Скажу вам больше! – продолжала девушка. – Именно Талейран, а вовсе не Баррас, как это значится в ордере на ваш арест, распорядился задержать тайного посланца заговорщиков. Он, как вы поняли, учитывает оба варианта: и победу Бернадота, и его крах. Но будет так или иначе, все едино следующим ходом этот хромой бес планирует возвращение армии Бонапарта и, как бы это так красиво выразиться, наведение порядка во Франции. Естественно, своего порядка. Затем вы должны будете поспешить в Египет с приказом вернуться, подписанным лично Баррасом, и не дать Наполеону ввязаться в авантюру с покорением заморских царств.
– Тут есть две проблемы. Первая – он уже ввязался. Вторая – у него больше нет армии.
– Откуда вы знаете? – насторожилась мадемуазель Готье.
– Из надежного источника, столь верного, как если бы я это видел сам.
– Проклятье! – Лицо девушки потемнело. – Если то, что вы говорите, верно, то у Талейрана не остается серьезных рычагов влияния, кроме меня. Наверняка такое положение его не радует. Похоже, бывший епископ не больно-то мне доверяет. Как только он придумает, кем меня заменить, я стану лишним свидетелем – вдруг мне взбредет в голову рассказать новому диктатору о роли Метатрона в его неожиданных успехах?
– Чего же вы хотите от меня?
– Ничего особенного, Виктор. Я хочу жить очень долго, причем жить по меньшей мере обеспеченно. Я знаю, как оно бывает по-другому, и вовсе не желаю оказаться с протянутой рукой на паперти. Тем более, мне совершенно не импонирует идея сложить голову ради очередной выигрышной комбинации нашего общего друга. И я, признаться, чертовски устала прыгать в постель ко всякому ублюдку (не принимайте, ради бога, на свой счет) лишь потому, что так угодно монсеньору. Увы, одной мне не переиграть Талейрана, но вместе у нас появится шанс. Пусть небольшой, но, черт побери, я готова рискнуть!
Я смотрел на мадемуазель Готье, стараясь понять, кто передо мной: прожженная интриганка, пытающаяся завербовать себе агента «на откровенность», или просто обиженная женщина? Скорее всего, верны были оба предположения.
– Софи, – наконец заговорил я, затем, точно сбившись, поправил себя: – Камилла. Как бы то ни было, я не желаю вам зла. Вы и впрямь достойны лучшего жребия, чем быть марионеткой в чьих-либо руках. И потому я сделаю все, что смогу, чтобы помочь вам выпутаться из столь непростой и, будем говорить прямо, опасной ситуации. Надеюсь, вы мне окажете в этом активную помощь.