— Называйте меня по имени, пожалуйста.
Но тот факт, что она вообще задала этот вопрос, вселял надежду. И Майлс задумался, не зная, с чего начать. Как объяснить ей то, что присуще ему с рождения, что составляет сущность его натуры? А ведь другая женщина поняла тотчас же…
Вернее — с того момента, когда они по-настоящему разглядели друг друга.
Тем временем гости и домочадцы потихоньку заключали пари, гадая, когда лорд Аргоси сделает предложение мисс Брайтли. Но все сходились во мнении, что эти двое прекрасно подходили друг другу — и по красоте, и по возрасту, и по темпераменту. И заключительная вечеринка казалась идеальным местом для подобного события.
Ожидалось, что мистер Редмонд вскоре тоже сделает предложение, но насчет него особой уверенности не было, поскольку в последнее время он казался очень уж странным, сам на себя не походил.
— Вернулась лихорадка, — сочувственно шептались окружающие.
Майлс постоянно ощущал напряжение, был как натянутая струна. А до окончания загородного приема оставалось еще два дня.
Но Синтия, отношения которой с Аргоси продвинулись настолько, что она позволила ему касаться ее руки и называть по имени, почувствовала себя более уверенно.
Именно это она и сообщила котенку, когда легла вечером в постель. И она за весь день ни разу не встряхнула свою сумочку, что свидетельствовало о ее вере в Майлса Редмонда.
Вечером, за день до заключительной вечеринки, Джонатан и Аргоси отправились в «Свинью и чертополох», поскольку Джонатан намеревался выиграть турнир по метанию дротиков. Он вернулся домой со скромным трофеем, которым неумеренно хвастался.
Аргоси, напротив, вернулся рассеянным, угрюмым и пугающе молчаливым. Это обнаружилось на следующее утро, когда он отказался говорить с Синтией за завтраком. Собственно, он как раз выходил из комнаты, когда она появилась.
А потом он вышел из другой комнаты, когда она вошла туда.
Аргоси был настолько мрачным, что никто не осмеливался задать вопрос: «Вы хорошо себя чувствуете?»
Он ни с кем не поделился своими переживаниями и погрузился в глубокое и горестное уныние.
«Чертов щенок», — думал Майлс, борясь с искушением хорошенько встряхнуть Аргоси.
Он отвел Джонатана в сторону.
— Что это с ним? Что произошло в трактире? Вы кого-нибудь встретили? Он что, бросил пить? Пожалуй, ему следует снова начать…
— Он ничего не сказал мне, Майлс. А я был занят — выигрывал турнир. Не представляю, что его так расстроило. Но могу с уверенностью сказать: что бы с ним ни случилось, это произошло именно там. И это каким-то образом связано с Синтией.