Майлс пожал плечами:
— Полагаю, из благородства.
Айзайя покачал головой, явно не удовлетворенный ответом:
— Куда она поехала?
— Не знаю. — В груди Майлса нарастало давление, побуждавшее к немедленным действиям.
— И как же ты собираешься… — Айзайя умолк и уставился на сына с озадаченным видом. — А разве у нее не было видов на лорда Аргоси?
Подумать только! Его отец в курсе! Скорее всего ему сообщила об этом жена, а той донесли слуги. Миссис Редмонд ничего так не любила, как сплетни.
Майлс молчал, гадая, как выглядит губа Аргоси сегодня.
— Выходит, она закинула удочку на лорда, а поймала вместо него мистера Редмонда? — Голос отца по-прежнему сочился презрением. — Ты это подразумевал под благородством? Она решила уехать, потому что наставила рога Аргоси?
Майлс давно узнал, что такое холодное презрение Айзайи Редмонда. Но только сейчас он понял, каким действенным оно могло быть. И это уберегло его от немыслимого поступка — вспылить в присутствии отца.
А Айзайя, не дождавшись ответа, продолжил:
— И что ты намерен делать? Помчишься за ней? — Он произнес это таким тоном, словно Майлс собирался оседлать метлу или сделать еще что-нибудь столь же нелепое.
Он явно испытывал терпение сына, не подозревая, что тот наслаждался собственной яростью, обнаружив, что она проливает бальзам на его сердце.
— Да, — отрывисто произнес Майлс. — До сих пор мне удавалось все, что я задумывал. Не представляю, что может помешать мне сейчас.
Айзайя помрачнел. Должно быть, ему было нелегко примириться со случившимся.
— Так что же все-таки произошло, Майлс? Только имей в виду, меня не интересуют детали. Я видел эту девушку. Нельзя сказать, что ей нечего предложить мужчине, однако…
— Лучше вам не развивать эту мысль, сэр, — перебил Майлс.
Лицо отца потемнело от гнева, а рука дернулась, словно он хотел влепить Майлсу пощечину. Но уже в следующее мгновение Айзайя овладел собой, и лицо его прояснилось. Майлс мог только восхищаться такой выдержкой.
Последовало молчание — Айзайя вглядывался в лицо сына.
«Если бы я мог влюбиться в леди Джорджину, — подумал Майлс, — то охотно бы это сделал». И если бы он не встретил Синтию Брайтли, то его жизнь сложилась бы иначе. Но случилось то, что случилось. И ничего теперь не поделаешь.
Он ничуть не лукавил, когда сказал, что ему не доставляет удовольствия огорчать отца. Он страдал от мысли, что создает своим близким проблемы. Но он знал, что поступает правильно. И теперь, когда он узнал, что такое любовь, что она сотворила с его миром, он никогда от нее не откажется.
— Я понимаю твои чувства, отец, — сказал Майлс, нарушив молчание. — Ты имеешь полное право сердиться. И поверь, я не испытываю от этого ни удовольствия, ни гордости. Я не планировал того, что случилось, но я никогда в жизни не поступал опрометчиво. И если я говорю, что у меня нет выбора, то это правда. Но я уверен: если бы ты лучше узнал мисс Брайтли, ты бы убедился, что она не уронит честь семьи. У нее есть характер, она умна, горда и…