А она, беседуя с Аргоси, то и дело улыбалась. Тот постоянно смеялся, причем смех у него был довольно приятный, не то, что у Милторпа.
Тем не менее, он действовал Майлсу на нервы, как скрежет мотыги по булыжной мостовой.
— Вы очень хорошо танцуете, мистер Редмонд, — заметила леди Джорджина, поскольку он забыл, что нужно поддерживать разговор.
— А вы очень мило лжете, — ответил Майлс. — В лучшем случае можно сказать, что я танцую сносно. Я слишком крупный для танцев.
— О!.. — Джорджина восхитительно покраснела. — Сэр, простите меня. Я всего лишь хотела сказать вам что-нибудь приятное. Я не эксперт по танцам.
— Нет, это вы меня простите. Мне не следовало поддразнивать вас.
О Господи! А ведь он заверил отца, что может очаровать любую девушку. Собственно, мог бы, имей он сейчас соответствующее настроение. Но леди Джорджина держалась так, что он чувствовал себя не столько ее поклонником, сколько наставником.
А ведь, казалось бы, девушка с хорошеньким личиком и аппетитной грудью должна была уметь кокетничать.
Майлс услышал, как Аргоси снова рассмеялся. И по какой-то причине ему вдруг захотелось кинуться к нему и пнуть ногой.
Его голова повернулась, словно стрелка компаса, указывающая на север. И он тотчас увидел Синтию, кружившуюся в объятиях Аргоси. Она подняла волосы вверх, оставив на затылке четырехугольник обнаженной кожи — как раз над крохотными черными пуговками. И Майлс представил, как прижимается губами к ее затылку, прекрасно зная, что ее соски в этот момент напряглись…
О Боже! Он сделал глубокий вдох.
— У вас очень красивый дом, мистер Редмонд. Я забыла, как здесь красиво.
Сделав над собой поистине геркулесово усилие, Майлс перевел взгляд на Джорджину. Казалось немыслимым слышать что-то столь вежливо банальное, когда руки лорда Аргоси касаются тела Синтии Брайтли.
— А сколько прошло времени с вашего прошлого визита в Редмонд-Гос?
— Пять лет и три дня, — сказала девушка, добавив с притворной небрежностью: — Кажется…
— Ах да, припоминаю. У вас тогда была коса, падавшая на спину. — А не уложенная вокруг головы наподобие изгороди.
— Вы запомнили! — Она порозовела. — Вы с братьями тогда устроили скачки в парке. Ваша лошадь пришла второй. Первым был Лайон. У вас была коричневая лошадь с белыми «чулками».
— Вот как? Мы устроили скачки? — Майлс был поражен. Что ж, вполне возможно, что он пришел вторым.
— Вы такой хороший наездник!..
Она воскликнула это с таким обескураживающим пылом, что Майлс не нашелся с ответом. Ему вдруг пришло в голову, что она чувствует себя неловко, потому что ее отец велел ей посмотреть на него в новом контексте. Или, возможно, она уже рассматривала его в этом контексте и была весьма заинтригована возможностью.