Синтия удивленно воззрилась на младшего Редмонда. Должно быть, она что-то пропустила. Вероятно, Гудкайнд сказал что-то такое, что заставило Джонатана забыть о хороших манерах. Она навострила уши.
Однако Гудкайнд никак не отреагировал на выпад, лишь снисходительно улыбнулся.
— Мистер Гудкайнд только что сказал, что пьянство — это кратчайший путь в ад, — сообщил Джонатан Синтии.
Ах, вот в чем дело.
— И что поступление в армию сделало бы из меня мужчину, — добавил Аргоси. — Потому что это сделало мужчину из него.
Это был явный намек на то, что Аргоси пока еще мужчиной не являлся.
Какой увлекательный завтрак, однако. Жаль, что она не пришла пораньше.
Синтия одарила Аргоси улыбкой — как бы заверяя его в том, что уж она-то считала его мужчиной до мозга костей. Но ей, конечно же, следовало узнать побольше о мистере Гудкайнде и его состоянии. Она просто не могла упустить хоть какой-то шанс.
— И что охота — легкомысленное занятие, — произнес лорд Милторп с тихим изумлением в голосе. Вся его поза выражала оскорбленное достоинство. Он чуть ли не заикался.
Гудкайнд, казалось, не замечал неприязни окружающих.
— Думаю, я мог бы почитать что-нибудь вдохновляющее, пока ваша компания будет… стрелять, — любезно отозвался он, умудрившись произнести последнее слово таким тоном, словно это было что-то смешное и достойное сожаления.
Раздался дружный скрип одновременно отодвигаемых стульев. Все торопились сбежать от мистера Гудкайнда.
Состязания по стрельбе, чертовски нелепые и неуместные, сточки зрения Майлса, должны были состояться на южной лужайке. Поскольку же Майлс как хозяин отвечал за безопасность и развлечения гостей, он поручил слугам и конюхам установить мишени — яблоки, лежащие поверх перевернутых корзин, — чтобы гости, включая мисс Брайтли, бездарно тратили отличные мушкетные пули, разнося отличные яблоки в клочья.
Этот абсурд стал возможным, потому что Милторп пожелал произвести впечатление на мисс Брайтли, якобы обожавшую собак и охоту. А та, в свою очередь, захотела произвести впечатление на лорда Милторпа, попав в мишень — хотя Майлс очень сомневался в том, что ей это удастся. И все же он вынужден был организовать этот фарс. И он уже начал злиться на Милторпа за то, что его так легко обвести вокруг пальца.
Злился Майлс на себя самого — из-за того, что почувствовал неприязнь к человеку, который обычно ему нравился.
Впрочем, не только это портило ему настроение. Он плохо спал ночью — главным образом потому, что никогда не дарил женщине котенка.
Подумать только, котенка! И как только его угораздило?!