Булганин шумно вздыхает. На его скучном лице висит виноватое выражение.
– Вы закончили, товарищ Сталин? – холодно интересуется Владимир Ильич.
– Я все сказал, товарищ Ленин, – ровным, как бы слегка усталым голосом отвечает Сталин.
– Георгий Максимилианович. – Ленин переводит глаза на сидящего рядом с Иосифом Виссарионовичем Маленкова.
У Маленкова не только бабье лицо, но и голос, мелкий, срывающийся:
– Порой может показаться, что жизнь – это сплошная цепь ошибок, которые мы совершаем, что она дается нам для разочарования… Разочарования в себе, в других людях. В самой жизни. А потом это проходит. И кажется, что все в порядке. Я думаю, что жизнь в постоянной смене одного другим, в разнообразии, в обновлении. В чередовании хорошего и плохого. – Он бросает быстрый взгляд на Сталина и добавляет скороговоркой. – Конечно, за всем этим есть идея. Максимальная переменчивость природы. И, наверно, борьба. Чтобы эту переменчивость обеспечить… – Тут он совсем мрачнеет. – Но слишком много разочарований. Слишком… По данной теме у меня все. – Он замолкает словно прилежный ученик.
– Николай Александрович, прошу. – Ленин смотрит на Булганина.
– Я пока что воздержусь от выступления, – поспешно произносит Булганин и опускает глаза.
– Тогда вы, Никита Сергеевич.
Хрущев криво улыбается, покачивает лысенькой головой:
– Иосиф Виссарионович, вы не правы. О каких идеях может идти речь? Во главе угла должна быть жизнь человека. Я рассматриваю вопрос с реальной стороны. Жизнь – это необходимость добиваться чего-то положительного. Я не имею в виду что-то сугубо материальное. Это шире. Какие-то свершения, дела. Сочинить хорошую книгу, помочь голодным или попавшим в беду. Освободить народ от тирании. Дать жилье тем, у кого его нет. Разные могут быть дела. И важно добиться того, чего добиться непросто. Пересилить себя. Я бы сказал: жизнь в достижении. А цель ее в том, чтобы люди меньше страдали. Хорошая, конкретная цель. Это ясно каждому человеку… Пусть не всегда получается. Но к этому надо стремиться.
Глянув на него задумчиво, Ленин садится за стол. Короткую паузу нарушает Брежнев.
– Лично я считаю, что жизнь дается для удовольствия. Человек, пребывая на земле, должен наслаждаться всеми прелестями жизни, – постоянно глотая слога в словах и причмокивая, говорит Леонид Ильич. – Это максимально человечный, я бы даже сказал, гуманистический подход к рассматриваемой проблеме. Правы те, кто умеют наслаждаться жизнью. И надо уметь получать удовольствие от всего: от того, что живешь на этом свете, что наступило утро, что пришел вечер, от хорошего обеда, от того, что выпил с друзьями, ущипнул за попку хорошенькую горничную. Надо ценить даже небольшие удовольствия. И всему радоваться. Можно сказать, реальная жизнь в удовольствии, в радости.