– Полагаю, это имело отношение к браку, который не одобряли, – мягко подсказал Оливер Фой.
– Да, это верно. Все были очень злы на мою мать. Она потеряла права на наследство, которое в любом случае не было бы велико. Мистер Рэнделл, опекун, таким образом просто избавился от нее – а тетя Мод писала длинные письма с упреками, а потом перестала писать вообще. Я все это знаю от самой тети. Тетя Мод до сих пор считает, что поступок моей матери непростительный и дерзкий, и только тогда заговаривает о моих родителях, когда хочет привести пример дурного поведения. В таких случаях она туманно обозначает их как «некоторые люди». С недавних пор я положила за правило не спорить с ней, но хочу, чтобы вы знали, что я люблю своих родителей и уважаю память о них; и я была бы в отчаянии, если бы вы позднее узнали об их прошлом и стали упрекать меня. Думаю, теперь я сказала вам все, Оливер.
Он стоял и смотрел на меня сверху вниз с тем же серьезным выражением, но я была почти уверена, что вижу удовлетворение в его глазах.
– Благодарю вас за то, что вы мне это рассказали, Эмма. Теперь я буду знать, что вы унаследовали характер своих родителей, а не являетесь продуктом воспитания дяди и тети. Поверьте, я очень благодарен вашим родителям, и никогда не стану думать и говорить о них иначе чем с уважением. Есть что-то еще, что вы хотели бы сказать мне?
– Пожалуй… нет. Но вы не будете возражать, если я кое-что спрошу у вас?
– Задавайте столько вопросов, сколько вам угодно. Я признался, что изучал вас, Эмма, но вы не изучили меня – и мне хотелось бы, чтобы вы узнали как можно более о человеке, который делает вам предложение.
Я ощутила неожиданную волну любви к Оливеру Фойю. Симпатия и понимание – это бесценные дары, и мне показалось, что в своем спокойствии и терпении он одарил меня и тем, и другим в полной мере.
– Я просто хотела бы знать, нужно ли мне будет, когда я стану вашей женой, расстаться с некоторыми своими увлечениями. Пожалуйста, не поймите меня превратно. Я знаю, что ваша жена должна нести обязанности по дому и некоторые общественные обязанности, и общество ждет от нее того, что приличествует женщине такого положения. Меня это несколько пугает, поскольку я не слишком умна, но я буду стараться соответствовать вам. – Я сделала паузу, и вновь почти потеряла нить; мне хотелось собраться с мыслями, но, прежде чем я продолжила, Оливер Фой сказал:
– Вы любите ездить верхом, и купаться в море, и ходить под парусом. Вы об этом хотели спросить, Эмма?
– Да. Видите ли, тетя Мод считает, что все это неприлично для леди.