— Эта мысль не давала мне покоя. Вот и стали мы с Ольгой Ивановной частыми посетителями сельсовета, райздрава, а один раз, сытые обещаниями, взяли да и катнули в самый город Сталинабад, в министерство здравоохранения. Добились разрешения и назад… Однако здесь трудности и начались… Какая же это малярийная станция — больница, если окна без сеток, а вокруг видимо-невидимо стоячих болот с малярийными личинками комаров. Значит, надо их обезвредить? А для этого где достать парижской зелени или просто нефти?
Анна Петровна облокотилась на вагонный столик и между ее бровей залегла складка.
— Вот и пошла я на поклон к директору совхоза. Показала ему в цифрах, сколько у нас малярийных больных. Убедила не сразу… Пришлось убеждать через райком партии. Потом дал не только нефти, но и комсомольцев на подмогу… Весь наш персонал нефтевал болота…
— А сетки для окон вам прислали?
— Нет… Мы их нашли в одном соседнем хозяйстве, куда их завезли для оранжереи, да так они и валялись без дела… Долго уламывали председателя колхоза. Да так и не уломали, пока он в обмен не получил от нашего сельсовета горбылей для постройки… только тогда и дал нам сетки, а в придачу овощные лейки, которые мы приспособили для нефтевания. Открыли пункт. Вначале не управлялись, было много больных. — Анна Петровна прямо взглянула мне в глаза и сказала. — Но больных становилось все меньше, пока малярию не свели на нет. Нашему опыту приехали поучиться даже научные работники Тропического сталинабадского института. Изучали и проверяли наш метод лечения…
— А что было с тем больным мальчиком?
Анна Петровна вскинула на меня свои серые спокойные глаза.
— Мальчик Али выздоровел… В ту зиму его отца убили на фронте, а единственная родственница-бабка умерла. Ну вот мы с Ольгой Ивановной и определили его в Суворовскую школу. Теперь учится, постоянно нам пишет… А вот и Ольга Ивановна проснулась, — произнесла рассказчица и ласково взглянула на старушку.
Ольга Ивановна на секунду зажмурила свои темные живые глаза и вдруг улыбнулась. Лицо ее выглядело добрым и немного лукавым. Она поправила выбившиеся пряди седых волос из-под косынки.
— Вишь, сплю без конца, старая, — ворчливо заметила она и бодро, не по летам, поднялась. — Сейчас будем есть дыню! — Ольга Ивановна выкатила из-под сиденья желтую большую дыню.
— Какая огромная! — мой громкий голос привлек попутчиков соседнего купе.
— Это нам в дорогу колхозники наши принесли… — заметила Ольга Ивановна. — Они нынче выращивают такие дыни, что миру на удивление… Нигде таких нет, даже у вас в Москве, — говорила она и, разрезав дыню, первый сочный ломоть подала мне.