Докладчик отхлебнул воды из стакана.
— Напоминаю всем, что наш долг как наиболее просвещенной части нашего общества – в корне пресекать все попытки внести раскол в наше общество… э-э-э, раскачать нашу общую лодку! Как строгий, но справедливый отец наказывает ребенка для его же собственной пользы, так и наше правительство иногда вынужденно прибегать к крайним мерам. Именно в таком свете и надо воспринимать…
Хлопок по плечу заставил Олега взвиться от неожиданности. Он яростно обернулся и увидел перед собой ухмыляющуюся рожу Бирона. Тот явно наслаждался произведенным эффектом.
— Тс-с-с! — прошипел он, приложив палец к губам и ухватив другой рукой Олега за рукав, явно порываясь куда-то его вести. — Тихо! Пошли, дело есть.
— Какое еще дело! — яростно, но так же тихо прошептал Олег. — Опять твои дурацкие шуточки! Чего слушать не даешь? Тут интересные вещи рассказывают. Тебе таких сроду не придумать, — добавил он, не придумав с ходу никакой лучшей подковырки.
— Плюнь, потом все узнаешь, — отмахнулся Пашка и дернул его за рукав с такой силой, что Олег ухватился за дверь, чтобы не упасть. — Брось выкобениваться, там люди ждут!
Он махнул рукой в неопределенном направлении, видимо, указывая, где их ждут.
— Пошли, только быстрее. Ну что ты встал, как статуй! — неожиданно озлился он, увидев, что Олег не демонстрирует немедленной готовности следовать за ним неизвестно куда и даже, наоборот, крепче ухватился за дверь. — Говорю тебе, здесь все лапша на уши, не за тем тебя звали.
Он снова дернул Олега за рукав.
С задних рядов начали оглядываться. Злой на Пашку, Олег вынужденно последовал за ним в коридор, затем по коридору, по лестнице и опять по коридору… Чем-то возбужденный Бирон размашисто шагал, не давая ни опомниться, ни спросить, а в чем же, собственно говоря, дело. Каждый раз, когда Олег открывал рот для вопроса, тот наддавал ходу, так что голос пресекался сам собой. Ну ничего, где-то же сей скорбный путь должен завершиться – а там Бегемоту останется только надеяться, что у него есть хорошее объяснение.
Скорбный путь завершился минут десять спустя, когда Олег окончательно потерял ориентацию в пространстве. Он и раньше знал, что Старый Дом представляет собой чудовищное нагромождение строений, соединенных запутанными переходами, где-то вдалеке соединявшихся с Резиденцией Народного Председателя. Но сфера его интересов обычно ограничивалась тремя зданиями, где располагались нужные ему департаменты и отделы. В них он мог перемещаться с завязанными глазами. Сейчас же Пашка тащил его в неизведанные дали, где чем дальше, тем чаще попадались массивные, обитые черным гранитолем двери высокого начальства со стальными и медными табличками. Потертый затоптанный линолеум сменился ковровыми дорожками, сначала пыльными и потрепанными, но чем дальше, тем более новыми и с высоким ворсом. И, разумеется, просто так сюда Олега бы не пустили.