Конистан явно не поверил ни слову из того, что она сказала, но не стал предпринимать новых попыток убедить ее в том, что Дункан больше не значится в списке поклонников мисс Баттермир. Вместо этого он принялся флиртовать с нею, шутливо сравнивая цвет ее волос с блеском золотых гиней, а ее глаза уподобил сверкающим изумрудам. Подобного рода легкий флирт Эммелайн давно научилась пресекать, однако Конистан вдруг заговорил о своих владениях в Гемпшире и захотел узнать ее мнение о строительстве канала, которое он задумал. Теперь, когда разговор коснулся предметов, вызывавших у него неподдельный интерес, она почувствовала себя неловко. За последние два дня она взяла себе за правило немедленно прекращать разговор с виконтом, как только он переходил на сколько-нибудь серьезную тему, и оставлять его в одиночестве, ссылаясь на свои обязанности хозяйки дома. Поэтому вместо того, чтобы ответить на его вопрос, она обвела глазами комнату и с удовольствием заметила, что Китти Мортон, сидевшая на противоположном конце гостиной, явно заскучала. Ощущая настоятельную потребность вырваться из-под влияния Конистана, Эммелайн попросила ее извинить, пояснив, что не может допустить, чтобы юная гостья скучала, и даже выразила надежду, что ей, возможно, удастся развлечь Китти партией в «спекуляцию»[25]. Она поднялась со стула, но Конистан схватил ее за руку и вынудил снова сесть.
Эммелайн почувствовала себя совершенно растерянной, когда он бросил на нее взгляд, полный чисто мальчишеской обиды, и прошептал:
— А как же я? Разве меня не полагается развлекать? Я ведь тоже ваш гость, Эммелайн! К тому же вы не ответили на мой вопрос.
Сердце Эммелайн сильно забилось, когда она заглянула в устремленные на нее с нежностью серые глаза.
— Вы хотите знать мое мнение относительно каналов?
Он тихо рассмеялся.
— Ну вот. Вы, оказывается, даже не слушали меня. Я спросил, не одолжите ли вы мне свой платок для фехтовального поединка.
Эммелайн облегченно перевела дух.
— Ах вот, в чем дело! — проговорила она, стараясь, чтобы ее тон казался чисто дружеским. — Ну, раз вам так хочется, — пожалуйста!
И тотчас же, вновь извинившись, направилась к мисс Мортон.
Лорд Конистан следил за нею, не отрываясь, пока она пересекала гостиную. Его душа была глубоко уязвлена легкомысленным отношением Эммелайн к его просьбе. Сперва он возмутился ее ветреностью, но вскоре забеспокоился уже о себе самом. Почему он принимает так близко к сердцу ее явное равнодушие к собственной особе? Тут ему в голову пришла действительно ужасающая догадка: он ей просто не нравится, вот и все. Но Конистан сразу же отбросил эту мысль как совершенно неприемлемую. Что же с ним происходит? Конечно, ему, как и любому другому, было неприятно не преуспеть в достижении намеченной цели, но разве одним этим соображением можно объяснить острую боль, внезапно сдавившую ему грудь при мысли о том, что Эммелайн Пенрит может навсегда остаться к нему равнодушной?