Так как час был поздний, он решил вернуться к себе в сарай и вскоре покинул гостиную, а оставшись наедине с собой и наливая с горя полный бокал шерри, принялся размышлять о том, почему вопрос о завоевании уважения Эммелайн и вдруг стал таким важным для его душевного спокойствия.
Расположившись в одном из красных бархатных кресел, Конистан тяжело вздохнул. Эммелайн не скрывала, что во многом неодобрительно смотрит на его поведение, особенно в том, что касалось его отношения к ее молодым подружкам, но ему казалось, что с этим он уже научился справляться. Однако в этот вечер, размышлял Конистан, вращая коричневато-красную жидкость в своем бокале, выяснилось, что сделанного им явно недостаточно. На Эммелайн не произвели никакого впечатления его попытки относиться ко всем дамам более почтительно и дружелюбно. Лишь один-единственный раз она похвалила его, сказав: «Вот теперь вы ведете себя, как подобает разумному человеку!» И это все! Ни ослепительной улыбки, ни рукопожатия, ни восторженного взгляда! «Как подобает разумному человеку!» Что это значит? Он почему-то ожидал большего, но чего именно? И почему?
Вообще-то Конистану было не свойственно предаваться философским размышлениям. Он жил одним днем, одной минутой, не заглядывая ни в прошлое в поисках мудрости, ни в будущее, чтобы точнее определить свои цели и порядок действий. Тем не менее он жил насыщенной и полной жизнью, поскольку очень серьезно относился к возложенной на него обязанности опекать своих сводных братьев и сестер. Его поместья по праву считались в числе лучших и даже образцовых, земли были ухожены, а доходы высоки благодаря умелому ведению хозяйства, все его арендаторы обитали в добротных и уютных коттеджах. Но оценит ли Эммелайн все эти достижения? Ему казалось, что должна оценить, поскольку сама она гордилась столь же образцовым имением своего отца.
Существует лишь один ответ на все эти мучительные вопросы, подумал Конистан. Ему вдруг показалось, что в голове у него кто-то убрал пыльные чехлы, открыв ему сияющую истину. В сущности, все было очень просто. Он влюблен в нее. С какой легкостью далась ему эта мысль! Он любит ее и хочет сделать своей женой. Конистан посмотрел в окно и увидел, как звезды мерцают в бездонной темноте небосвода. Казалось, та минута, когда он наконец признался сам себе, что, прожив на свете тридцать пять лет, впервые влюбился по-настоящему, должна была сопровождаться каким-то взрывом, но ничего подобного не произошло. Никаких театральных эффектов, фейерверков, комет или землетрясений. Просто ему стало страшно, что среди всех знакомых женщин его сердце выбрало единственную, которая никогда не сможет ответить ему взаимностью.