Однако, дойдя до конца второй части сонаты Гайдна, она вдруг вскочила на ноги.
— Боже милостивый! — воскликнула девушка, хватаясь за голову. — Я поместила Бранта Девока в одну комнату с Варденом Соуэрби! Они затеют кулачный бой и навесят друг другу «фонарей», даже не успев поздороваться! Как я могла так сглупить?
— Эммелайн! — сурово одернула ее леди Пенрит. — Что за чудовищные выражения? Я просто в ужасе!
Эммелайн зажала себе рот ладонью, слишком поздно спохватившись, что не следовало произносить в присутствии матери слова, подслушанные в разговоре с невоздержанным на язык Гарви Торнуэйтом. Она сделала реверанс, извинилась перед родителями и торопливо направилась к дверям.
Но леди Пенрит вновь окликнула ее, и ей пришлось остановиться, чувствуя себя ребенком, которого наказывают дважды за один и тот же проступок.
— Да, мамочка? — кротко спросила Эммелайн.
На кратчайший миг задержав взгляд на виконте, леди Пенрит посоветовала дочери заняться перемещением Соуэрби следующим утром.
И опять словно какой-то бес обуял Эммелайн. Она понимала, на что намекает мать: ей следует вести себя более уважительно по отношению к Конистану. Но не этого жаждала ее душа! Поэтому на замечание леди Пенрит она у упрямо ответила:
— О, нет, я должна сейчас же найти комнату для Соуэрби! Как это было неосмотрительно с моей стороны: разместить его в одной комнате о с Девоком, ведь они друг друга терпеть не могут! — Бросив взгляд на Конистана и заметив промелькнувшую в его глазах досаду при одном упоминании имени Соуэрби, она не удержалась от соблазна подсыпать соли ему на рану:
— К тому же я всерьез опасаюсь за здоровье Бранта Девока, разве вы не согласны со мной, лорд Конистан? Ведь Варден Соуэрби — настоящий силач, не правда ли? У него такие плечи, что он, пожалуй, в эту дверь не пройдет! — продолжала Эммелайн, все больше воодушевляясь. — Должно быть, он весит не меньше шестнадцати стоунов[11]. Интересно, на этот раз он привезет в Фэйрфеллз своего дикого жеребца, как в прошлом году? Какой у нас был замечательный турнир! Я уверена, милорд, вам понравились бы прошлогодние состязания. Да и кому бы они не понравились? Видеть Соуэрби на необъезженном коне — это, я вам доложу, было зрелище! Нет-нет, мамочка, вы должны мне позволить заняться перемещением немедленно, а то потом я забуду и нанесу обиду одному из самых дорогих своих гостей! — закончила она, повернувшись к матери.
Леди Пенрит косо взглянула на дочь и едва заметно покачала головой с явным неодобрением. Однако Эммелайн слишком хорошо знала свою мать, чтобы понять, что та не особо сердится.