Завтра он скажет ей, что не поедет в Лос-Анджелес. Салли, конечно, возмутится, она вообще легко взрывается. Но Оливер не поддастся этому. Сейчас ему настоятельно нужна была новая певица, из которой он мог бы сделать звезду. Это должна быть какая-нибудь девушка из народа, природный талант. Нечто подобное давно уже приходило ему в голову. Но найти такую девушку было нелегко. Это как в лотерее вытянуть крупный выигрыш.
Новая песня, которую он купил для Салли, тоже не станет великим хитом. Салли теперь относится к делу вяло, без интереса и недостаточно серьезно. Быстрый успех испортил ее.
Ей следовало бы понять, что необходимо отступить. В любом случае она уже не будет первой. И это место оставалось вакантным.
Когда Оливер вошел в свой номер, зазвонил телефон. Без особого любопытства он взял трубку.
Звонил портье.
— Здесь мистер Барт Фленегэн, который настоятельно хочет с вами переговорить. Найдется ли у вас для него время, мистер Ратбон?
Оливер задумался. Барт Фленегэн? Имя ничего ему не говорило. Однако почему бы не узнать, чего хочет этот господин? Кроме того, он в данный момент свободен. А насколько он знает Салли, пройдет больше часа, прежде чем она появится в Лунже.
— Пропустите ко мне мистера Фленегэна, — коротко ответил Оливер.
Бранда пела. Ее теплый голос заполнял помещение. Все разговоры стихли. Люди, собравшиеся на открытие нового ресторана, а их было немало, смотрели на певицу, которая стояла рядом с белым «Стейнвеем».
На ней было узкое черное платье с открытыми плечами, подчеркивающее ее прекрасную фигуру. Ее полная грудь благодаря узкому корсажу привлекала к себе мужские взгляды. Они задерживались и на пылающих локонах Бранды, которые ниспадали на ее смуглые плечи. Весь облик девушки словно излучал эротические флюиды. А ее пение лишь усиливало это ощущение.
Ты у меня в душе,
Ты глубоко в моем сердце,
Так глубоко в моем сердце,
Что стал частицей меня.
Ты у меня в душе…
Барт аккомпанировал на рояле. Вечер начинался превосходно. Родители Бранды приехали с целой командой из гольф- и теннисного клуба. О наплыве посетителей позаботилась устная пропаганда. Открытие «Касабланки» становилось многообещающим.
В ресторане царила своя, особая атмосфера. В этот вечер горели только свечи на столиках. Здесь же стояли букеты оранжевых цветов, которые распространяли сладкий аромат. Это не было грубое, пестрое ночное заведение, где оглушительно гремела музыка. Оно отличалось стилем и классом и было рассчитано на совершенно особый тип людей.
И все же Барт был недоволен. «Почему до сих пор нет этого проклятого Оливера Ратбона? Он же обещал ему прийти. Ну, прямо, конечно, он так не сказал. Но почти…»