Он был в раю.
Кровь его кипела в жилах, сердце стучало в невероятном ритме.
Марисала все крепче прижималась к нему, отвечая на поцелуй с такой страстью, словно многие годы тосковала по его ласкам.
Помоги ему Боже, он хотел, чтобы это продолжалось вечно! Ничего не делать, никуда не идти — только стоять, прильнув губами к нежным девичьим губам…
Целовать Марисалу…
Целовать…
Боже правый, что это он делает?
Лайам взял Марисалу за хрупкие плечи и осторожно отстранил от себя. Глаза ее были широко раскрыты; губы слегка припухли. Она часто и тяжело дышала, и при каждом вздохе под футболкой вздымалась высокая грудь.
— Это неправильно, — задыхаясь, произнес Лайам. — Так нельзя! Прости, я не имел права…
— Неправильно? — Марисала громко рассмеялась. — Ты что, с ума сошел?
— Я отвечаю за тебя. Так нельзя…
— Можно, — спокойно ответила она. — Ты — мужчина, я — женщина. Не хочешь повторить?
— Но мы с тобой — друзья. — Лайам старался говорить спокойно и рассудительно, но в голосе его помимо воли слышалось отчаяние. — Я не хочу разрушать нашу дружбу…
— Но…
Лайам заставил ее замолчать, прикрыв ей рот рукой. Он не хотел слышать возражений — боялся, что Марисала сумеет его убедить.
— Мара, я не хочу… не хочу тебя использовать. Ты заслуживаешь лучшего. Любви, настоящей любви, а не этого… безумия. И лучшего возлюбленного, чем я. Пожалуйста, давай будем считать, что этого не было.
— Но это было, — возразила Марисала.
— Пожалуйста! — повторил он. — Вернемся домой и поужинаем пиццей…
— Пиццей?
— Да.
— Значит, пицца тебе нравится больше поцелуев?
— Да, — солгал Лайам. — Гораздо больше.
Марисала рассмеялась.
— Хорошо, удовлетворимся пиццей… пока.
Неся ее сумку к машине, Лайам на все лады проклинал себя за минутную слабость. Он все-таки поцеловал ее — а ведь клялся самыми страшными клятвами, что ни за что этого не допустит! И все-таки…
А Марисала… Он никак не ожидал от нее такой выдержки и спокойствия!
Лайам понимал, что у Марисалы есть по поводу происшедшего свое мнение. Рано или поздно он его услышит. И, судя по характеру девушки, скорее рано, чем поздно.
Едва Марисала отперла дверь и вошла в квартиру Лайама, как зазвонил телефон.
— Я возьму трубку, — крикнула она, поставила сумку с продуктами на пластмассовый столик и, осторожно обойдя разлегшегося на полу щенка, подошла к телефону.
— Не надо!.. — закричал Лайам, взбегая вверх по ступенькам — но Марисала уже подняла трубку.
— Алло! — произнесла она. — Квартира Бартлетта.
— Не отвечай!.. — запоздало прохрипел Лайам и выругался сквозь зубы.
Пушистый большеглазый щенок с отвислыми ушами поднялся на ноги и попытался сделать шаг — но кривые лапки его разъехались на паркетном полу, и он смешно повалился на спину.