— Верно. Настоящая красавица. Я просто хотел прекратить разговор о Бадди Фишере. Где ты ее подобрала?
Нежная шерстка собачонки была вся в грязи и в пыли. Похоже, щенок не один день прожил на улице.
— Она увязалась за мной от Стар-Маркета.
Лайам прищурился.
— Ты ходила пешком в Стар-Маркет? На Бойлстон-стрит?
Марисала прищурилась в ответ.
— Простите, опекун Бартлетт, я не знала, что вы не одобряете вечерних прогулок.
— Извини, — пробормотал Лайам, глядя в сторону.
— Лайам, зачем твой агент связывается с парнем, который готов писать за тебя? И почему он наговорил мне кучу гадостей о тебе? Это правда, что ты почти год не садишься за книгу и скрываешься от издателей?
На скулах Лайама заиграли желваки. Он не отрывал глаз от собаки.
— Правда. Одиннадцать месяцев, две недели и четыре дня. Если хочешь, могу подсчитать минуты и секунды.
— И что же случилось? — спросила Марисала, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
Лайам присел на ступени лестницы, ведущей на второй этаж, в спальни, и потер лоб рукой. Сейчас, без обычной улыбки, с мрачным, напряженным лицом, он выглядел измученным. И очень несчастным.
— Не знаю. — Он прикрыл глаза и оперся локтем о колено. — Я начал эту чертову книгу почти четыре года назад. Написал пятнадцать страниц… и все, как отрезало.
Когда он открыл глаза, Марисала снова в который раз поразилась их необыкновенной синеве.
— Я не хочу об этом говорить. — Он поднялся. — У собаки не было ошейника или номерка?
— Нет. — Марисала столкнула щенка с колен и тоже встала. — Лайам…
— Мара, не давай ей имени, — предупредил он. — Хорошо? Не надо к ней привязываться. Судя по виду, это чистокровный кокер-спаниэль. У нее наверняка есть хозяева, которые ее ищут. Не говоря уже о том, что в это время года и так почти невозможно найти квартиру. А человеку с собакой — тем более.
Он взял сумку с продуктами и понес ее на кухню.
— Пусть переночует на кухне, — продолжал он. — Завтра я одолжу у кого-нибудь фотоаппарат. Мы сфотографируем ее и расклеим по округе объявления.
Марисала взяла щенка на руки.
— На кухне ей будет одиноко, — заметила она, гладя собачонку.
— Можешь, конечно, взять ее наверх, — ответил Лайам, поворачиваясь к ней. — Но, если она изгадит ковер, отчищать его будешь ты.
— Справедливое решение.
Лайам пошел на кухню, и Марисала направилась за ним. Она надеялась, что он расскажет ей про неприятности с книгой. Поговорит с ней по душам. Снова ее поцелует.
Он ее поцеловал! Матерь Божья, Марисала до сих пор не могла в это поверить!
Поцеловал совсем не так, как представлялось Марисале, — а она мечтала об этом с тех пор, как увидела его впервые. Ей всегда казалось, что он медленно подойдет, не сводя с нее глаз, дав ей в полной мере ощутить прилив желания. Прикоснется к ее губам своими, затем поднимет голову, чтобы взглянуть ей в глаза, и снова прильнет к ее губам.