— Я подумала… понимаешь, у тебя здесь столько места…
Он бросил на нее взгляд.
— И ты, конечно, уже показала Пересам, где они будут жить?
Марисала рассмеялась, но взгляд ее оставался прямым и серьезным.
— Совершенно верно. Так я и сделала. Так ты согласен? Или мне придется умолять тебя на коленях?
Этой ночью, во сне, она тоже умоляла, но совсем о другом… Лайам не мог оторвать от нее взгляда, словно тонул в глубинах ее темных глаз…
— Нет, — тихо ответил он. — Я не заставлю тебя умолять на коленях.
Он сел за стол напротив Гектора.
— Мистер Перес, боюсь, пейзажист мне сейчас не нужен. Но вашей жене не помешает помощник. Ей скоро рожать, и я не хочу, чтобы она по много часов простаивала у плиты. Так что скажите мне честно, умеете ли вы готовить?
— Тебе вовсе не обязательно идти со мной, — заявила Марисала.
Лайам фыркнул.
— Шутишь? Один Бог знает, сколько народу ты приведешь с собой, если отпустить тебя одну!
— Очень смешно!
— Я серьезно, — ответил Лайам, но, не выдержав, улыбнулся.
Марисала пыталась не реагировать на его улыбку — но сердце у нее так и запрыгало. Она давно знала: против улыбки Лайама Бартлетта устоять невозможно!
Если бы Марисала не знала, что он плохо спит, не может писать, боится подвалов и лифтов, она решила бы, что он давно забыл о прошлых испытаниях.
Лайам был невероятно красив.
Сегодня он надел шорты и пеструю рубашку с короткими рукавами. Марисала то и дело косилась на его длинные загорелые ноги, покрытые едва заметным золотистым пушком. Шрам под левым коленом был еле заметен, и посторонний наблюдатель мог бы принять его за результат спортивной травмы или аварии — но никак не за след пули. Вьющиеся золотистые волосы и вечные темные очки придавали Лайаму вид «плакатного» американца — здорового, счастливого и беззаботного.
Только Марисала знала, что спина его под рубашкой изборождена глубокими шрамами — следами плетей «демократической» тайной полиции.
Они спустились вниз, и Лайам открыл дверь, пропуская Марисалу вперед. Проходя мимо, она ощутила легкий запах одеколона — чистый, терпкий, свежий.
В ответ Марисала придержала дверь, ведущую наружу. Только что прошел дождь, и яркое летнее солнце отражалось в лужах, озаряя бостонские улицы радостным светом.
— Да, я забыла тебе сказать. Когда ты был в душе, кто-то позвонил: включился автоответчик, и я невольно услышала сообщение. Звонила женщина по имени Лорен.
Марисала старалась говорить беспечно. Как ни в чем не бывало. Чтобы Лайам, упаси Боже, не подумал, что ее интересуют его отношения с неизвестной женщиной!