— Простите, Мария Петровна, что вмешиваюсь в дела интимные, связанные с вашим здоровьем.
— Сумасшедшей меня считаешь?
— Вовсе нет!
— А кто предлагал в психушке меня подлечить?
«Николай Сергеевич! — мысленно возмутился Павел. — Вот болтун, заложил!»
— Ладно! — махнула рукой Мария Петровна. — Я не в обиде. На твоем месте тоже решила бы, что человек, который боится… в общем, не хочет операцию ради жизни сделать, полный кретин и придурок. Поскольку я женского пола, то получаюсь — полная придура.
— Мария Петровна, поверьте, я уважаю ваше суверенное право распоряжаться собственной жизнью. Только хочу обратить внимание на крайний эгоизм и бесчеловечность вашего стремления к смерти.
— Какой эгоизм? Все вам оставляю!
— Вынужден напомнить, что однажды вы уже больно травмировали свою дочь, а теперь намерены сделать это во второй раз. Каково будет Ирине жить с сознанием того, что не смогла спасти мать?
— Вот ты как повернул, — задумчиво проговорила Мария Петровна.
— Здесь нечего поворачивать, факты на поверхности. Я только что разговаривал с Ириной, она нашла врача, который будет вас оперировать, встречалась с ним сегодня.
— Ирочка! Для меня хлопотала? — взволновалась Мария Петровна. — Сама?
«Лед тронулся! — подумал Павел. — Развиваем успех».
— Конечно сама. Всю Москву на ноги подняла, чтобы найти лучшего специалиста. Тут он слегка приврал для пользы дела.
— Значит, Ирочка меня… не ненавидит? Павел не собирался глубоко копать — давать оценки прошлому или анализировать в присутствии Марии Петровны нынешнее состояние Ирины, переживающей внутренний конфликт любви-ненависти к матери.
— Думаю, — уклончиво ответил он, — вам с дочерью надо больше общаться, чтобы разобраться в своих чувствах.
— Да я готова общаться с ней двадцать четыре часа в сутки!
— После операции так и получится. Кто, если не Ирина, будет за вами ухаживать? Сейчас начало декабря, к Новому году, надеюсь, вы уже поправитесь. Официально приглашаю вас на встречу двухтысячного года к нам! Разве это не прекрасно, Мария Петровна, встретить новое столетие рядом с внуком, дочерью, зятем и, — запнулся Павел, не зная, как назвать Николая Сергеевича, — и нашим дедушкой?
— Невыносимо прекрасно!
— Мария Петровна, выдам одну тайну. Мы с Ириной хотим второго ребенка.
— Правильно, молодцы!
— Но так сложилось, что главным воспитателем у нас в семье выступает Николай Сергеевич…
— Он навоспитывает! Рохля интеллигентская! А Николеньке твердая рука нужна!
«Какая у вас твердая рука, — подумал Павел, — я уже видел».
— Одного внука Николаю Сергеевичу, — продолжал Павел, — более чем достаточно, а второго дедушка точно не потянет.