Ирина замолчала. Вспомнила, как пила морс, взятый у умирающего. Потому что мучила жажда, и на сантименты времени не было — уже ввозили на каталке нового инфарктника. Кисло-сладкий клюквенный морс подействовал на Ирину как мертвая вода — все опротивело. Все — это работа вполсилы, когда не хватает лекарств, ломается оборудование и гибнут люди, которых теоретически могли бы спасти.
— После того морса, — спросила Мария Петровна, — ты в участковые терапевты подалась?
Мать угадала верно. Но Ирина не собиралась подтверждать ее догадки. Да и вообще напрасно разоткровенничалась. Нашла перед кем!
— Все-таки я верю, что ты очень хороший специалист! — убежденно произнесла Мария Петровна. — Ира, ты знаешь, у меня… у меня…
— Ну, говори! — подтолкнула Ирина. Мария Петровна явно боролась с собой: открывала рот и молчала, разводила руки и соединяла их в замок. Борьба не увенчалась успехом.
— Чепуха! Не обращай внимания! — уныло проговорила Мария Петровна.
— Трусишь? Но я до ночи здесь сидеть не намерена, пока ты созреешь. Да, я знаю, что у тебя нашли рак щитовидной железы.
— Знаешь? Откуда? — изумилась Мария Петровна.
— Не во сне же твои диагнозы увидела! Разговаривала с врачами из ведомственной поликлиники, где ты раньше наблюдалась. Зачем вырвала из медицинской книжки заключение онколога? Ты его уничтожила?
— Нет, спрятала.
— Я все поняла еще час назад. Ты устраиваешь чехарду с врачами, потому что ищешь того, кто мог бы тебя вылечить. Конкурсный отбор на владение секретом врачевания проводишь? Операции смертельно боишься и надеешься на чудо.
— Не к экстрасенсам же мне обращаться. Я в них не верю.
— Веришь. Шиворот-навыворот, но веришь. Ищешь исцелителей среди фельдшеров «Скорой помощи» и участковых терапевтов. Разумная образованная женщина, а ведешь себя как невежественная баба! Отдаешь себе отчет, скольким людям своим мракобесием нервы испортила? Думаешь, твои комплексы у тебя на лбу написаны? Врач видит, что ты блажишь и издеваешься над ним. За что?
— Ладно, не снежные, не растаяли. Конверты с деньгами никому силой не пришлось заталкивать, из рук выхватывали. Та, что в туалете сидела, еще и прибавку за вредность просила. У меня больше не было, так она продуктами взяла.
— Нечего насмехаться над нищетой врачей!
— Не над нищетой их кошельков я насмехаюсь, а над нищетой мозгов.
— У самой от страха смерти мозги набекрень!
— Не боюсь я смерти! Непереносима мысль о беспомощности моего тела, гниющего заживо.
— Нам дела нет, чего ты боишься!
— Нет дела? Ира, скажи, когда ты узнала, что у меня болезнь смертельная, тебе не хотелось… ты не думала ко мне прийти?