— Куда ушла? — не понял Павел.
— К другому. Собрала манатки, даже шампунь из ванной прихватила, и сделала ручкой.
— Дела! — только и смог произнести Павел.
— И Наташку забрала. — Данила пододвинул к себе тарелку со вторым.
Павел знал несколько семей, которые держались непонятно на чем — муж и жена не разводились, хотя должны были это сделать позавчера. Но Данила и Лена! Они всегда производили впечатление крепкой пары. Лена, пожалуй, излишне восторженная и демонстративно трепетная («Уси-пуси» называла ее за глаза Ирина), всегда смотрела на Данилу с обожанием. В компании не могла надолго от него отойти. Садилась рядом, брала за руку или подлезала под мышку, чтобы он ее обнял. А с другой стороны на Даниле висла дочь Наташа, ровесница Николеньки. И выражение лица Данилы было в такой момент самодовольным до крайности.
Какие слова, какие соболезнования нужно говорить, Павел не знал.
— Старик! — развел он руками. — Если чем-то могу…
— Не можешь. Никто не может, — вздохнул Данила. — Это как смерть, обратного хода нет. Даже если бы Ленка передумала, я бы не простил, это была бы не жизнь.
— А ради дочери?
— Не знаю, — покачал головой Данила. — Самое гадкое… она уже полгода, сама сказала… Представляешь? Наставляла мне рога. И эти полгода… они у нас были очень хорошими, ни одной ссоры, ни одной размолвки. Ленка была со мной нежна, как ангел. Дрянь!
Данила залпом выпил компот.
— С кем она? — спросил Павел. — Кто ее любовник?
— Не знаю и знать не хочу. Еще убью ненароком. В тюрьме потом сидеть из-за всякой сволочи…
— Давай после работы в баню пойдем? Или к нам? Посидим вечерком, заночуешь.
— Нет, спасибо! Знаешь, я только сейчас понял, каково было Ольге, когда я ее бросил.
Ольгой звали первую жену Данилы, от которой он ушел к Лене, оставив годовалого сына.
— Меня тем же обухом, — продолжал Данила, — и по тому же месту. Справедливо, а? Хотел даже Ольге позвонить. Но как-то нелепо через семь лет по новой извиняться. Ладно, проехали! Пошли трудиться. Ты не очень-то трепись о моих делах, ладно?
— Мог бы и не предупреждать.
От размышлений о несчастье, которое свалилось на друга, о подлости трепетной «Уси-пуси» Павел невольно перешел к мыслям о своей жене.
Вот уж у кого работа, позволяющая крутить шуры-муры! Всегда можно вызовами прикрыться: мол, я на участке, ищи-свищи!
Да и сам Павел познакомился с Ириной, когда она пришла его лечить. Заболел ангиной, по вызову пришла симпатичная девушка со строгим, как у школьной отличницы, лицом: «Я ваш новый участковый терапевт, Ирина Николаевна Григорьева».