Обойдется Николенька без игрушечной железной дороги. Надо Ирине купить сотовый телефон или пейджер на худой конец. Где ее носит?
Надо что-то делать, не сидеть сиднем. Например, накормить ребенка ужином. Или встретить жену. Где встретить? Ее участок — четыре дома семи— и девятиэтажных, растянулись на перегон от одной до другой автобусной остановки. А у Стромынской, скажем, дома участка стоят колодцем. Очень удобно, когда вызовы дополнительные получаешь, двор перейти, а не топать километр в обратную сторону — в дом, с которого начала обход.
Павел заглянул в комнату, где сидели дедушка с внуком.
— Девять часов. Я подожду Ирину, а вы как, Николай Сергеевич? С Николенькой будете ужинать?
— Нет, покормлю Николеньку и уложу. Что же Ирочки так долго нет? И эпидемия гриппа еще не началась. Ах да! — вспомнил он. — Изольда Гавриловна! Ирочка сказала по телефону, что купирует тяжелый приступ стенокардии у какой-то пациентки.
— Конечно… купирует.
По справедливости надо было бы поделить обязанности: он кормит сына, дедушка укладывает. Но Павлу решительно не хотелось сегодня отвечать на бесконечные вопросы Николеньки, погружаться в его примитивный и жизнерадостный мир. Благо есть безотказный дедушка.
— Выйду, встречу ее, — сказал он Николаю Сергеевичу.
«Ее» — это малодушный выстрел по отцу любимой женщины.
В семье Григорьевых не принято, даже запрещено называть родных местоимениями. Ирина или ее бабушка, Николай Сергеевич, позже Павел и его сестра Вероника никогда не именовались «он» или «она». Краткость речи в данном случае отвергалась, а лишнее произнесение имени указывало на особое расположение. Не скажут: «Тебе звонила сестра, она отлично сдала сессию в институте». Только: «Звонила Вероника. Вероника отлично сдала сессию». А назвать человека, даже чужого, в его присутствии «он» или «она» — считалось неделикатным, родных — приравнивалось к брани. Павел отлично помнил, как однажды его невинное (бабушка Ирины еще была жива, но с постели не вставала) замечание: «Да она у нас сегодня молодцом!» — вызвало смущение Ирины, волнение Николая Сергеевича и отчетливый шепот отвернувшейся к стене старухи:
«Плебей!»
Родился сын, и восторг Павла: «Смотри, он улыбается!» — Ирина поправляла: «Николенька улыбается!»
Церемонность, правила поведения на каждый вздох и слово — это, безусловно, от бабушки, Маргариты Ильиничны. Если бы Павел женился на Ирине, когда Маргарита Ильинична была в силе и здравии, неизвестно, как сложилась бы его семейная жизнь. Похоже, Маргарита Ильинична держала сына и внучку под прессом своей любви и жертвенности. Отдала им жизнь и требовала в ответ петь по ее нотам. Известный тип. Все диктаторы пекутся о благе народа.