Домик, где находятся наши с Саней квартиры, дверь…
— Кто там?
— Я… — Блин, что с голосом?
— Дядя Степан? Вы? — В дверях появляется удивленно-радостное лицо Аськи.
И тут же исчезает, ибо Сашка убегает, стремясь оповестить об этой новости весь невеликий домик.
И вот мы сидим на кухне и пьем чай. Мы – это сестры, я и Валентина Михайловна – женщина, присматривающая за квартирой и за девочками. Просто пьем чай военного времени, но сейчас просто нет ничего вкуснее, ибо дома. Дома…
По неизвестным мне причинам, поезд на Пермь шел через Челябинск и Златоуст. Когда мы стояли на станции, я увидел вокзал. Родной вокзал родного города. И не узнал его, да и не мог узнать, ибо старого здания я не застал, а новое построено где-то в семидесятые. Я смотрел на этот вокзал и с трудом сдерживался, чтобы не завыть. Человек из ниоткуда, никто и звать никак, и даже город, в котором родился и прожил всю жизнь, и тот – другой. Потом паровоз потянул состав, побежали назад станционные постройки, а я все смотрел и смотрел. Пока не углядел нечто до боли родное. «Лисий хвост» – тот самый дым, из-за которого я здесь очутился и благодаря которому электросталеплавильный цех номер один получил почетное прозвище «крематорий». Цех стоял на месте, там, где его поставили в тридцать четвертом году. А вон прокатка, электростанция – завод стоял на месте, исправно дымя и выдавая сталь. Интересно, что сейчас там варят?
Завод скрылся за очередным поворотом, потом замелькали дополнительные рельсы, в противоположном окне мелькнул деревянный домик «ст. Уржумка». Знакомо – эту станцию построили для разгрузки оборудования, прибывающего на строящийся машиностроительный завод еще в тридцать восьмом. Завод достроили, а станция осталась. И странно, ничего ведь не изменилось вокруг, но с каждым пройденным километром, с каждым ударом колес на стыках рельсов отступала накатившая тоска. Даже интересно стало, а в этой реальности Машзавод что делать будет? А Метзавод? Интересно. А еще интересней, чем наша эпопея закончится. Впрочем, это зависит только от нас.
Видимо, задумался я куда сильнее, чем мне показалось. По крайней мере, тишину за столом я заметил последним. Один-единственный вопрос: – Куда?
Долгий взгляд, глаза в глаза. Врать? Бесполезно и очень обидно. Договорились ведь.
— Вместе с бригадой, зенитки испытывать. Новые.
— Их же уже испытали, сутками гоняли здесь. — В голосе – надежда, в которую, кажется, не верит никто.
— Верно. Но на этих машинах людям в бой идти. А значит, их в бою проверить и нужно. В старину мастер вставал под мостом, который он выстроил, чтобы доказать, что строение не обрушится. Здесь – то же самое: создатель установки должен в первый бой вести ее самостоятельно. По крайней мере, иначе я не могу.