Примерно так же я отвечал тогда, когда «беседа» подползла к вопросу о развале СССР. Единственное, в чем я уверен, — распад вызван внутренними причинами, это да. Но вот причины этих причин… Здесь я – пас. Тут только мое личное мнение о том, что после Хрущева все действия Советского Союза сводились к парированию угроз, без попыток развиваться по какому-либо пути. Остальное: застой в экономике, посадка на нефтяную иглу и так далее, стало уже следствием.
Впрочем, никто от нас не ожидал большего, прекрасно понимая, что рецептов по спасению СССР мы на-гора не выдадим. Но мне-то от этого не легче.
Док
На даче мы провели два месяца. И за эти два месяца я, кажется, произнес больше слов, чем за всю предыдущую жизнь. Расспрашивали обо всем. Биографию пробежали по-быстрому, за пару дней, а потом… Вопросов у «товарищей в штатском» оказалось не много, а очень много. Причем приходилось вспоминать все в малейших подробностях.
Надо полагать, не обошлось и без гипноза. Во всяком случае, когда мне дали прочитать стенограммы этих бесед, то я нашел там вещи, которых сам по себе не вспомнил бы гарантированно. Взять те же формулы органической химии, которые после экзаменов благополучно забыл. Сил после «допросов» не оставалось совершенно. В самом начале отдыха нас неделю мучили коллеги-эскулапы, но это так, не серьезно. Все-таки уровень «той» медицины и этой просто несравним. Уж не знаю, как НКВД залегендировал нас здесь, но некоторые мои мысли, высказанные в беседах с докторами, спровоцировали среди них целые дебаты. Так что, можно сказать, что целую неделю я развлекался как мог, если не считать той крови, которую с нас накачали за это время. Другим медицинская неделя принесла куда как больше неудобств. Так уж устроено большинство людей, что общение с врачами стараются свести к минимуму. А мне – так в самый раз. Единственное, что вызвало мой протест, — это слишком вольное и бесконтрольное использование рентгена. «Чудаки в белых халатах» задумали просветить нас по косточкам. Пришлось высказать им все, что я об этом думаю. Не знаю, чем бы все закончилось, если бы не наш бессменный куратор. Конфликт вроде погасили, хотя на следующий день я попал на самый настоящий консилиум профессоров и академиков. Было жутко тяжело отвечать на все их вопросы. Как ни крути, но я практик, и к тому же не врач, а фельдшер. Тонкие объяснения что и как меня интересовали в объеме, достаточном для диагностики и лечения, а лезть в высшие материи я оставлял другим. Но, видимо, их таки проняло, потому что в конце дня один из них, прощаясь, заявил: – Приятно было пообщаться, коллега…