- Вы чего тут делаете?! – грозно спросила она и выключила фонарик. – Марш в дом!
Мы покорно поплелись за ней.
- Представляешь, бабушка, - начал Сережка. – Лежим мы с Мотькой, то есть спим. И вдруг слышим на улице какие-то голоса и шорохи! Ну, мы и вышли посмотреть, что там такое… Может воры забрались.
- Понятно, - сказала, вздохнув, тетя Варя. – Воры, есть такое дело. Пойдемте чаю что ли выпьем, а то теперь точно не уснешь.
- Повадились какие–то негодяи последнее время по всем деревням в округе лазать, - рассказывала она, разливая чай. – Помните самовар, из которого в ваш приезд чай пили?
- Помним! – ответил я.
Я уж точно этот самовар никогда не забуду, он был весь такой золотой, блестящий, что я не выдержал и прикоснулся тогда к его круглому боку ладонью! Волдырь от ожога такой вскочил, что до сих пор вспоминать больно!
- Так вот нет больше нашего самовара. Я вам уж не говорила, только стащили его той же ночью. А самовар-то памятный. Из него еще твой прапрадедушка чай пил, Сережа! И так везде! Где книги старые утащут, где картины, иконки… Ужас какой-то просто…
Перед тем как уснуть Сережка сказал мне задумчиво:
- Знаешь что, Мотька, надо будет заняться этой историей…
- Угу, - пробормотал я сквозь сон. – Обязательно надо.
Как-то незаметно для себя мы забыли про идею добывать пищу сами по себе и удовольствием позавтракали в компании тети Вари. Она даже виду не подала, что удивлена нашим поведением, а мы с Сережкой тоже старались не затрагивать эту тему. Однако чувствовалось, что Сережка собой недоволен, да и мне было немножко неудобно. Когда мы шли на пруд, я предложил:
- Серый, а давай рыбу все равно ловить и бабушке приносить! Она ее вон как обожает!
- Давай! – радостно согласился Сережка, и на сердце у меня стало легко и весело. И у него тоже!
Луки у нас получились очень хорошие, правда, сначала мы сделали их очень тугими и не могли даже чуть-чуть натянуть тетиву. Пришлось переделать. Зато потом пошла потеха! Мы стреляли, стреляли и стреляли по всему чему только можно! Затем прибежали наши скво и стрельба продолжилась уже с девчонками. Угомонились мы только тогда, когда не осталось сил натягивать луки и бегать за стрелами.
Мы развели костер и уселись вокруг него, как настоящее индейское племя.
- Все это детские забавы, - сказал Сережка. – Надо нам сделать и боевые стрелы, чтобы втыкались. А то ведь неспокойно вокруг, - он заговорщицки посмотрел на меня.
- Точно, - спохватился я и начал рассказывать девочкам о появившихся ворах.
Про веревку, которую срезали мы, я смолчал. Меня и так Сережка всю дорогу донимал с этим треклятым ведром, о которое я споткнулся и выдал нас. Не хватало, чтоб еще и Ариша с Полиной насмехались надо мной. Девчонки ахали, слушая мой рассказ. А потом Полина сказала: