— Как к матери?
— Его тянет к полноценной семье. Даже малыш чувствует строй семьи и страдает, как от ампутации, при ее распаде.
— Но почему он и потянулся ко мне и оттолкнул меня?
— Мачеха. — Майлз пожал плечами. — Скорее всего, она оказалась недоброй, а отец был добрее, и поэтому мальчик терпимее отнесся ко мне, чем к вам.
— Добрее, но не слишком, раз бросил его.
— Оба они хороши, и прекрасно, что дети остались без них. Но…
— «Семья» Невила?
— Именно.
— Семья, состоящая из маленькой сестренки?
— Невилу хватило бы одной Эстер. Он инстинктивно чувствует, что семья самоценна и должна быть сохранена. Когда у него отняли Эстер, его мир рухнул. Если бы я знал… — Большой кулак Майлза с силой опустился на стол.
— Он полез на дерево за Луизой, потому что для него она была Эстер… — пробормотала Джина. — Он прыгнул в воду за Мириам, потому что и в ней видел Эстер…
— И спрятал ленточку, выброшенную какой-то девочкой, — подхватил Майлз, — ибо и она «принадлежала» Эстер. Каждый раз, вспоминая сестру, он будет возвращаться к своему тайничку.
— Мягкий подход… — прошептала Джина. Они долго смотрели друг на друга через стол.
— Что же нам делать? — спросила она.
— Все очень просто: мы воссоединим маленькую семью.
— Но у нас нет места.
— Нет места для «потерянного» мальчика, вроде Невила? Этого потерянного надо найти, Джина, найти в его сестренке. Завтра утром я займусь этим. — Майлз зевнул, потянулся и устало улыбнулся. — Сегодня утром, — поправился он.
Они поднялись по ступеням.
— Доброе утро, Джина.
— Доброе утро, Майлз.
Дверь комнаты Ясмин в другом конце коридора приоткрылась на дюйм и оставалась в таком положении, пока двери Джины и Майлза не затворились.
К завтраку Майлз и Джина спустились рано, не поспав и трех часов. Необычным было присутствие за столом Ясмин — впервые за все время пребывания в приюте она завтракала с детьми.
— Кто-то припозднился с ужином прошлой ночью, — кивнула она на чашки, оставленные Джиной в сушилке.
— Да, мы пили кофе с заведующим. — Ей нечего было скрывать, но голос ее дрогнул, а щеки запылали, и она стала кормить с ложечки сидящего рядом Пола.
— Этому ребенку пора уже есть самому, — заметила Ясмин.
— Он трудный мальчик.
— Вы его сделали таким. И сбиваете с толку Шелтона.
— Невила, — поправила ее Джина.
— Шелтона. Вам следовало бы ограничиться мойкой посуды, Лейк. Дилетантка с посудным полотенцем мало чем может навредить, но дилетантка, воспитывающая ребенка, может причинить непоправимый вред.
— Любовь никому еще не вредила, — возразила Джина.
— Да кто вы такая, чтобы говорить так? Вы не посещали лекций, не сдали ни одного экзамена!