О преступлениях Дракулы, его изощренной жестокости следует сказать отдельно. Сажание на кол — едва ли новый и оригинальный вид пыток — его любимый способ умерщвления человека. Обычно ноги жертвы привязывали к двум лошадям и аккуратно насаживали человека на кол — так, чтобы смерть не наступала мгновенно. Иногда Дракула приказывал своим палачам не заострять, а закруглять концы колов, чтобы жертва не умирала от быстрой потери крови. Мгновенная смерть лишила бы его удовольствия наблюдать агонию своих жертв. Пытка, как правило, длилась несколько часов, иногда — несколько дней. Существовали различные формы обескровливания человека в зависимости от возраста, социального положения или пола. В истории Румынии Дракула по сей день известен как Влад Цепеш (Сажатель-На-Кол), хотя современники называли его Дракулой.
Посаженных на кол располагали обычно концентрическими кругами на окраинах городов, где их все могли видеть. Колья бывали высокие и низкие, в зависимости от социального положения жертвы. Бывало, на кол сажали и вверх ногами; иногда же кол вбивали в сердце или в живот, а гвозди — в голову, увечили конечности, ослепляли, душили, отрезали носы, уши, гениталии, скальпировали, варили заживо, сдирали кожу, оставляя на солнцепеке или под дождем на растерзание диким зверям. Чудовищная изобретательность Дракулы вполне могла послужить источником вдохновения для маркиза де Сада, которому, несомненно, были известны его преступления. В Дракуле можно увидеть и яркого предшественника жестокой реальности так называемого просвещенного XX в. Обычно перед наказанием Дракула требовал признаний, порой дававших человеку возможность частично или даже полностью избежать наказания. Бывали случаи, когда обреченного на гибель спасала остроумная или льстивая фраза.
Исторические баллады повествуют о жертвах Дракулы в основном в больших трансильванских городах — Сибиу, Брашове, в деревнях Серкая и Мика, враждебных крепостях типа Фэгэраш. Зверства Дракулы в Трансильвании пришлись в основном на 1459–1461 гг. Разложившиеся тела на кольях потрясли даже турок, пришедших на Дунай — в Джурджу. Даже жестокому завоевателю Константинополя Мехмеду II стало дурно, когда на окраине валашской столицы Дракулы — Тырговиште он увидел гниющие останки двадцати тысяч пленных, захваченных несколько месяцев назад. Среди них было много турок, возможно, еще больше немцев, встречались также болгары, венгры и румыны, особенно представители высшего социального слоя, посмевшие перечить ему или каким-то образом ставшие поперек дороги обезумевшему тирану.