Глаза Арни метнули молнию.
— Не она, а ты, дорогая моя! Прижила ребенка с посторонним мужчиной и еще позволяешь себе… — Он не договорил, задохнувшись от гнева.
Однако на этот раз Люччи и не подумала стушеваться, ее задело за живое.
— Прижила ребенка… Выражение‑то какое! Не Берте часом принадлежит? Что, неужели твое собственное? М‑да… Насколько же хитра и коварна Берта, что ей удалось лишить тебя — известного своим острым умом! — элементарной способности мыслить логически. Поражаюсь, как ловко она обвела тебя вокруг пальца! И продолжает это делать…
— Ты угомонишься наконец? — гневно спросил Арни.
— А если нет, то что? Что ты сделаешь? Их разговор странным образом повернул вспять: теперь Люччи задавала почти те же вопросы, что и Арни несколькими минутами ранее.
— Что сделаю? — с угрозой произнес тот, наклоняясь к ней. — Закрою тебе рот!
— Ну испугал! К твоему сведению, я тебя не боюсь. И ничего ты со мной не сделаешь.
— А вот тут ты ошибаешься, золотце!
Не успела Люччи опомниться, как Арни рывком притянул ее к себе. В следующую минуту он действительно весьма эффективно закрыл ей рот — собственными губами.
Все это очень напоминало небезызвестные события на клумбе с тюльпанами. Люччи и тогда не могла подать голос — потому что к ее рту плотно прижимались губы «племянника» Берты. Разница заключалась лишь в том, что сейчас происходящее доставляло Люччи удовольствие. Она испытала острый импульс желания, как только язык Арни соприкоснулся с ее собственным.
Поцелуй получился долгим и обжигающим. Люччи пришлось призвать все свои силы, чтобы отодвинуть Арни. Если бы она не сделала этого, то перестала бы уважать себя.
Однако и Арни не собирался сдаваться. Он вновь попытался притянуть Люччи поближе, однако она взвизгнула, сделав вид, что его пальцы слишком больно впились в ее плечи.
— Что, не нравится? — хрипловато слетело с его губ. — Но я не виноват, ты сама вывела меня из себя.
— Я вывела! — воскликнула Люччи с деланным возмущением. Сейчас ее беспокоило, как бы Арни ненароком не заметил, что она борется с порожденным поцелуем наплывом чувственности. — По‑моему, ты стал плохо контролировать себя после минувшей ночи. Набрасываешься на меня, как какой‑нибудь изголодавшийся за своей конторкой клерк на долгожданный ланч… Неужели наше вчерашнее ночное приключение так живо напомнило тебе, чего ты лишился, по милости Берты выгнав меня из своей жизни?
Прежде чем ответить, Арни несколько мгновений сверлил ее взглядом.
— Не стану скрывать, наше приключение, как ты выражаешься, действительно всколыхнуло во мне приятные воспоминания. Но… почему тебе кажется, что лишь ты одна способна доставить мне… э‑э… радость интимного общения?