— Прости, я на минутку отлучусь, нужно привести Грацию.
Услышав женское имя, Виктория мгновенно напряглась.
— Кого?
— Грацию, — повторил Невил. — Это кобыла.
— А-а… — У Виктории вырвался вздох облегчения, хотя она тут же удивленно спросила: — Но зачем?
И услышала в ответ:
— Для алиби. Если нас застукают, я предъявлю лошадь и скажу, что обучаю тебя езде. Без этого меня немедленно уволят как превысившего рамки должностной инструкции. Если же все обойдется, тоже хорошо: пока будем обниматься, Грация попасется на травке.
— Ну хорошо, — с неохотой протянула Виктория. — Только ты недолго, ладно?
— Одна нога здесь, другая там, — пообещал Невил.
Вернулся он правда быстро, но один.
— А кобыла где? — спросила Виктория.
— Говорит, сейчас занята, но позже обещала быть. Сказала, чтобы мы начинали без нее.
— Кто сказал? — изумленно заморгала Виктория.
Невил опустился рядом с ней на траву.
— Да кобыла же. Иди ко мне…
Что было дальше, Виктория не успела увидеть, потому что неожиданно проснулась.
Вокруг было темно, сердце снова стучало как бешеное, ладони взмокли, верхнюю губу покрывала испарина.
Нашарив кнопку стоявшей на тумбочке лампы, Виктория включила свет, затем решительно встала с постели и зашагала в ванную. Там тоже щелкнула выключателем, и вокруг вмонтированного в стену над умывальником зеркала вспыхнули лампочки.
Несколько мгновений Виктория стояла, глядя себе прямо в глаза, словно пыталась понять, уж не сходит ли с ума. Почему ей все время снится Невил, да еще в каких-то дурацких ситуациях? Что за чертовщина? Уже и Синти нет, а в голову все лезут мысли о Невиле. Впрочем, думать о нем — это еще ничего, в конце концов можно переключить внимание на что-то другое, но вот сны!
— Бред какой-то, — пробормотала Виктория. Голос ее, вероятно со сна, звучал хрипловато.
Еще немного постояв перед зеркалом, она прижалась лбом к его поверхности.
Прохладное стекло уняло жар… но ненадолго. Прошла минута, другая, и Виктории показалось, что в месте прикосновения ее лба зеркало размякло и на нем начала образовываться вмятина.
Тогда она отстранилась, открыла кран и плеснула себе в лицо несколько пригоршней воды. Но что толку, если огонь пылает внутри…
Кое-как промокнув влагу махровым полотенцем, Виктория направилась в гостиную, вышла на балкон и подставила лицо прохладному бризу.
Ночь была напоена запахами моря, туи, можжевельника, цветов. Тишину нарушало лишь пение сверчков и шепот волн на пляже. Мрак рассеивали мягким светом фонари, большинство которых пряталось среди кустов и деревьев в парке, среди роз в розарии, между кадок с пальмами, окружавшими бассейн…