Ким достаточно хорошо знал туземные методы борьбы и не сомневался в том, что доказательства будут представлены с убийственной полнотой, включая вещественное -- мертвое тело. Махрат по временам ломал себе пальцы от боли. Камбох угрюмо и пристально смотрел на них из своего угла; лама был занят четками, а Ким подокторски щупал шею человека и обдумывал свой план, читая заклинания.
-- Может, у тебя есть талисман, который изменит мой вид? Иначе я умру. Пять... десять минут побыть одному... и, не будь я так затравлен, я мог бы...
-- Ну, что, исцелился он, чудотворец?-- ревниво спросил камбох.-- Ты достаточно долго пел.
-- Нет. Я вижу, что раны его нельзя залечить, если он не побудет три дня в одежде байраги.-- Это обычная эпитимья, которую духовники нередко налагают на толстых купцов.
-- Жрец всегда не прочь создать другого жреца,-- прозвучал ответ. Подобно большинству грубо суеверных людей, камбох не мог удержаться, чтобы не поиздеваться над духовенством.
-- Так, значит, твой сын будет жрецом? Ему пора принимать мой хинин.
-- Мы, джаты, все буйволы,-- сказал камбох, снова смягчаясь.
Ким кончиком пальца положил горькое лекарство в послушные губы ребенка.
-- Я ничего не просил у тебя, кроме пищи,-- сурово обратился он к отцу.-- Или ты жалеешь, что дал мне ее? Я хочу вылечить другого человека. Осмелюсь попросить твоего позволения... принц. Огромные лапы крестьянина в мольбе взлетели вверх.
-- Нет, нет! Не смейся так надо мной.
-- Я желаю вылечить этого больного. А ты приобретешь заслугу, помогая мне. Какого цвета пепел в твоей трубке? Белый. Это хорошо. А нет ли среди твоих дорожных запасов куркумы?
-- Я...
-- Развяжи свой узел!
В узле были самые обычные мелочи: лоскуты ткани, знахарские снадобья, дешевые покупки с ярмарки, узелок с атой-сероватой, грубо смолотой туземной мукой, связки деревенского табаку, неуклюжие трубочные чубуки и пакет пряностей для кари -- все это было завернуто в одеяло. Ким, бормоча мусульманские заклинания, перебирал вещи с видом мудрого колдуна.
-- Этой мудрости я научился у сахибов,-- зашептал он ламе, и тут, если вспомнить о его обучении у Ларгана, он говорил истинную правду.-- Этому человеку грозит большое зло,-- так предвещают звезды, и оно... оно тревожит его. Отвратить это зло?
-- Друг Звезд, ты во всем поступал правильно. Делай, как хочешь. Это опять будет исцеление?
-- Скорей! Поторопись!-- шептал махрат.-- Поезд может остановиться.
-- Исцеление от смерти,-- сказал Ким, смешивая муку камбоха с угольным и табачным пеплом, скопившимся в трубочной головке из красной глины.