-- На то есть приказ,-- мягко ответил Ким.-- Кто я такой, чтобы оспаривать приказ?
-- Ты настоящий сын Иблиса,-- промолвил Махбуб Али.-- Но что это за история с вором и обыском?
-- Я был ее свидетелем,-- сказал Ким,-- в ту ночь, когда мы с моим ламой лежали рядом с твоей каморкой в Кашмирском караван-сарае. Дверь была не заперта, что, как мне кажется, у тебя не в обычае, Махбуб. Вошел человек, уверенный, что ты вернешься не скоро. Я приложил глаз к дырке от сучка в доске. Он, казалось, искал чтото, не циновку, не стремена, не уздечку, не медную посуду, а чтото маленькое и хорошо припрятанное. Иначе к чему бы ему поддевать лезвием ножа подошвы твоих туфель?
-- Ха!-- Махбуб Али улыбнулся мягкой улыбкой.-- И видя все это, какую же сказку сочинил ты себе, Источник Правды?
-- Никакой. Я положил руку на амулет, который всегда висит у меня на груди, и, вспомнив о родословной одного белого жеребца, которую извлек из куска мусульманской лепешки, ушел в Амбалу, понимая, что мне дали важное поручение. В тот час, пожелай я только, не уцелеть бы твоей голове. Стоило мне сказать тому человеку: "Вот у меня бумага насчет какой-то лошади, я не могу прочесть ее!" и тогда?-- Ким исподлобья взглянул на Махбуба.
-- После этого ты успел бы только два раза выпить воды, ну, может быть, три раза. Не думаю, чтобы больше трех,-- просто ответил Махбуб.
-- Верно. Я немного подумал и об этом, но больше всего я думал о том, что люблю тебя, Махбуб. Потом я, как ты знаешь, отправился в Амбалу, но (и этого ты не знаешь) я лежал, спрятавшись в садовой траве, чтобы посмотреть, как поступит полковник, прочитав родословную белого жеребца.
-- Что же он сделал?-- спросил Махбуб Али, ибо Ким умолк.
-- А ты передаешь новости по любви или продаешь их?-спросил Ким.
-- Я продаю и... покупаю.-- Махбуб вынул из-за кушака монету в четыре аны и протянул ее.
-- Восемь!-- сказал Ким, машинально подчиняясь инстинкту восточного корыстолюбия. Махбуб рассмеялся и спрятал монету.
-- Уж очень просто торговать на этом рынке. Друг Всего Мира. Скажи мне по любви. Жизнь каждого из нас в руках другого.
-- Хорошо. Я видел, как джанги-лат-сахиб приехал на большой обед. Я видел его в кабинете Крейтона-сахиба. Я видел, как оба читали родословную белого жеребца. Слышал даже, как отдали приказ начать великую войну.
-- Ха!-- Махбуб кивнул головой, и в глубине его глаз зажегся огонек.-- Игра сыграна хорошо. Та война теперь кончилась, и мы надеемся, что зло увяло раньше, чем успело расцвести,-- благодаря мне и... тебе. А что ты делал потом?