Пока они говорили, обиженная девочка оторвалась от портфеля и уже дубасила послушно дожидающегося приказов учительницы Короткова.
— Отобьешь руку, ко мне жаловаться не приходи! — обронила Ирина Александровна, а сама повлекла Элю к школе. Как хорошо, что она ни о чем не спрашивала. — Сейчас раздобудем ключ от кабинета. Не болтаться же тебе по коридору полчаса. Какой у вас урок?
— Алгебра.
Вечное проклятие математики, сухая наука, которая знает все.
— Валентина Петровна придет со звонком, а ты как раз успеешь в классе подготовиться. — Она распахнула свои колдовские глаза. — Только быстро, пока мои не попереубивали друг друга.
Вахтер без вопросов выдал ключ. Эля зажала в кулаке железную пластинку, она приятно холодила ладонь.
Ирина Александровна уже спешила к своим оболтусам, когда Эля вспомнила.
— Спасибо, — крикнула она в спину учительнице. — Большое спасибо!
— Обращайся, если что! — отмахнулась Ирина Александровна. — Главное, помни, ты никогда не была и не будешь одна.
Надо же, как повезло карапузам — заполучить такую учительницу. Раньше бы ей это понять.
Класс был все такой же. Стены, цветы на окнах, доска с белесыми трещинками на зеленом фоне, учительский стол с вечными тетрадями в углу, наверное, очередная контрольная. Косой ряд парт с причаленными обтерханными стульями, портреты математиков над шкафом, пыльные наглядные материалы.
Как же ей всего этого не хватало! Этого вечно меняющегося постоянства.
Эля прошла по ряду, села на последнюю парту и принялась ждать. Она не сомневалась, кто придет первый. И даже кто второй.
Коридор полнился шумом. Эле почему-то казалось, что дверь вот-вот откроется и в класс ворвется сразу весь десятый, толпой, шумной, злой. Что они накинутся на нее и начнут мять.
Мирно вошедшая Минаева коротко глянула на Элю, так же коротко кивнула.
— А, это ты? Привет!
Без всякого интереса отвернулась, стала выкладывать на парту учебники с тетрадями.
— Привет! — запоздало выдавила из себя Эля. — Как каникулы?
— Нормально.
Машка наконец села вполоборота и посмотрела на Элю.
— А у тебя?
— Я болела. Всю неделю.
— А теперь?
— Выздоровела.
— Поздравляю! — Машка крутанулась, усевшись удобней, чтобы заняться своими любимыми учебниками. А потом повернулась опять.
— Нужна будет какая-нибудь помощь в занятиях, обращайся.
Сердце заколошматилось, улыбка стала раздирать щеки. Как там сказала мама? Все будет хорошо.
— Только если у тебя найдется холодец.
Машка обреченно закатила глаза к потолку, демонстрируя, насколько ей, якобы, все это надоело.
— Сегодня котлеты.
И отвернулась, но это уже было совсем другое дело. Потому что класс перестал быть вражеской территорией, полной мин и ловушек. Он превратился в то, чем был изначально — просто класс, где учились не только читать и писать, но и жить.