– Алешин, скажи мне, только честно… ты себя сам считаешь виновным?
Его вопрос застал меня врасплох, и мне поневоле пришлось сказать правду.
– Моя вина очевидна, Станислав Петрович.
– Так в чем же она состоит? Объясни. Лично я не вижу ее даже в упор. Пускай генерал Воронин с пеной у рта доказывает, какой ты мерзавец и негодяй, у меня свои глаза имеются. Твои с ним бесконечные терки из-за жены меня не волнуют. Дело молодое.
– Моя вина… в трусости и некомпетентности. – Я опустил глаза.
– Что такое… – вскинул брови генерал. – Поясни, я вдруг перестал тебя понимать.
– Надо было договориться с этим монстром, тогда никто бы не пострадал.
– Не болтайте вздор капитан! С некроморфами нельзя договориться, только убить. Вы устали и подавлены смертью друга, это я понимаю, позвольте решить Совету, были в ваших поступках трусость и некомпетентность или все же злой рок и неудачное стечение обстоятельств.
Генерал, отложил папку в сторону и встал со стула:
– Слушанье считаю оконченным. Вина не установлена. Дело закрыто.
Генерал невозмутимо собрал в охапку рабочие документы. Не говоря больше ни слова, покинул комнату. Полковники, встав по стойке смирно, быстро переглянулись между собой. Сначала был нарушен протокол слушания, теперь нежелание генерала вести расследование дальше. Генерал Сухарьков понимал, как мало у него остается людей в строю, и не желал копать глубже, чтобы ненароком не раскопать никаких иных фактов нарушения. Последняя инстанция сказала свое веское слово, а значит, пора возвращаться к повседневным делам и заботам.
Когда полковник Зайцев вышел следом за генералом, оставив меня наедине с Высоковым, мой шеф долго смотрел на меня, словно собираясь с духом перед нелегким разговором:
– Я бы на твоем месте, Дима, не особо верил генералу. Слушанья может, и завершились, но твое дело не закрыто. Тебя наверняка возьмет под наблюдение служба безопасности ЦОЗ. Ты контактировал с генофагом, а значит, являешься потенциальным разносчиком заражения. Поэтому я хочу знать первым, что ты утаил от Совета. Ничего не хочешь мне рассказать? Сегодня очень хотел присутствовать генерал Воронин, но, учитывая его общеизвестную к тебе неприязнь, ему настойчиво отказали, дабы не превращать все в один большой скандал.
– Мне нечего добавить к сказанному.
– Как хочешь, тогда не забудь к шести вечера заглянуть в лабораторию генетики. Если в отношении тебя возникнет хоть малейшее подозрение или сомнение, я тебе не завидую.
– Я знаю правила, полковник, – я невольно насупился, подавив в себе страх. – Я могу идти?