– Прекратите! Хватит! – неожиданно приказала Светлана. – Алешин? Ты еще не сдох?
– Не дождешься! – я выстрелил из укрытия не глядя, удачно попав солдату прямо в лоб.
Заведующая на всякий случай укрылась за массивным пультом, чтобы ее ненароком не зацепила шальная пуля. Наступившую тишину разорвал язвительный смех:
– Это ненадолго. Не дайте этому выродку добраться до запасного выхода. Окружите его!
Новые выстрелы заглушили ее безумный смех. Пуля срикошетила от гладкого пола и вскользь зацепила мой бронированный наколенник, а вторая разнесла в клочья рацию на моем плечевом ремне. Услышав мой вскрик, стрелявшие с еще большим остервенением стали обрабатывать все возможные места, где я мог притаиться. Я был вынужден все дальше и дальше отползать к дальней стене, наблюдая как мрамор пола там, где я только что находился дробиться на куски, наполняя пространство пылью. Давненько я не слышал над головой этот жуткий свист летящей смерти. Обычно я стрелял в Обращенных, а не наоборот, что добавляло ситуации особой пикантности. С другой стороны свою пулю не услышишь.
Наверняка я бы так и сгинул ни за хрен собачий, если бы в помещение со стороны запасного выхода не ворвалась дежурная рота и не пресекла нашу дальнейшую ковбойскую разборку. Дюжие молодцы из группы быстрого реагирования УБМ быстро заломили руки Обращенных. Самых неугомонных и тупых они хладнокровно расстреляли ответными очередями из автоматов. Прикрываясь бронированными щитами в рост человека, штурмующие лабораторию, как и любая другая штурмовая единица, действовали грубой силой, подавляя сопротивление огневым и количественным превосходством. Сейчас сила была на их стороне и плевать они хотели, что их противник был невероятно живучим и упрямым.
Я выбрался из своего укрытия лишь тогда, когда в помещение быстрым шагом вошел генерал Сухарьков и стал хмуро осматривать еще живые обугленные тела членов Совета. Несмотря на то, что они еще недавно были неоспоримой властью, генерал достал из кобуры пистолет и стал хладнокровно добивать их, избавляя несчастных от мучений Обращения. Хрустя подошвами ботинок по битому стеклу, он подошел ко мне. Протянув руку, помог подняться на ноги.
Неконтролируемое излучение вызвало резкий всплеск послесмертных некромутаций, превратив некогда живых людей в адские карикатуры. Некоторые постепенно оживающие тела были так сильно изуродованы изменениями, что было непонятно где у них голова, а где рука или нога. Генерал вопросительно посмотрел на меня, ожидая от меня внятного ответа на невысказанный вопрос, так как я являлся единственным выжившим свидетелем этой драмы.